ПЕЧАЛИН АЛЕКСАНДР

РЕАЛЬНЫЙ ЗАЩИТНИК ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ АЛЕКСАНДР ПЕЧАЛИН: “ВИННИЦА ПОДЕЛЕНА НА СЕКТОРА, И МЫ ГОТОВЫ МОМЕНТАЛЬНО ПРИЙТИ НА ПОМОЩЬ ТЕМ, КОГО НЕЗАКОННО ПРЕССУЮТ, ПРОВЕРЯЮТ… И ЕСЛИ КОГДА-ТО МНЕ ЗВОНИЛИ И ПРЕДЛАГАЛИ “СВОРАЧИВАТЬСЯ”, ТО СЕГОДНЯ НЕ ТЕ ВРЕМЕНА”

Александр Валентинович рассказал «РЕАЛу» о том, что несмотря на инженерский диплом, начинал зарабатывать с уличной торговли, о том, почему, проработав 6 лет в налоговой, занялся защитой и консультациями бизнесменов, о победе над облсоветом, который пытался запретить ночную торговлю алкоголем, о революционной методике по сбору и распределению денег на благотворительность, которую возглавляемая им организация нынче внедряет в Виннице, а также о своем увлечении живописью

Бизнес в Украине развивается по спирали. Когда идет в гору, он не нуждается в тех, кто будет отстаивать его интересы, а чуть какой «кризис» — моментально появляется спрос на защитников в лице общественных организаций. К подобной цикличности правозащитники уже привыкли, но зависимость от состояния экономики делает их усилия хаотичными. К тому же неприбыльная общественная организация обречена на сумрачные перспективы. Чтобы заниматься поддержкой и благотворительностью, нужно не ходить с протянутой рукой, а самим зарабатывать. Такие подходы к общественной деятельности руководитель союза предпринимателей «Стена» Александр Печалин считает правильными, хотя и признается, что только на пути к прибыльности.

«Статус помогает налаживать связи и открывать нужные двери»

— Александр Валентинович, расскажите о себе. Много лет Вы «с переменным успехом» отстаиваете интересы предпринимателей Винницы. Как пришли к такому не всегда благодарному виду деятельности?

— Начну с того, что родился я в Бердичеве. Поскольку отец был военным, все мои детские годы мы переезжали. Сначала во Львов. В первый класс я пошел уже в Черновцах, а седьмой заканчивал в Виннице. После школы поступил в наш политех на специальность «Автоматика и микроэлектроника». Еще в 1980-х она была очень модной и современной, но в 1990-х с развалом СССР актуальность обучения можно смело было назвать сомнительной. Пожалуй, со 2-3-го курсов я отлично понимал, что мой диплом никому не будет нужен. Да и зарплата «опустила» инженеров ниже черты бедности. Поэтому, как и многие мои сверстники, видел я себя исключительно в бизнесе.

Первое предприятие я с товарищами организовал в 17 лет. В горисполкоме взяли разрешение на уличную торговлю водой и пивом. У нас были точки у входа в парк, рядом с торгово-экономическим институтом, а также на пляжах. Потом мы занялись торговлей дрожжами. Заключили договор с Барским спиртзаводом, и реализовывали их продукцию, когда она была в огромнейшем дефиците. Бизнес, можно сказать, упростился до безобразия. Машина развозила дрожжи по магазинам, а мы получали по тем временам немалые деньги. Шальные, как сегодня говорят… Но вскоре правительство опомнилось, и запретило госпредприятиям отпускать товар частным структурам. И бизнес пришлось свернуть. На время. К тому же я взялся за учебу, женился, у нас родился сын.

Окончив вуз, я устроился на работу в налоговую инспекцию. Это был 1995 год. Налоговые органы только формировались. Проработал там 6 лет. А теперь постепенно перейду к тому, как лично я пришел к сфере деятельности по поддержке предпринимательства. В последние годы работы в налоговой отлично осознавал, что мне это не интересно. К тому же чиновником себя не видел. Я хорошо понимал, что бесцельно трачу время, ничего не создавая. А желание было. Я — не единственный, кто решился на столь крутой вираж. Многие мои бывшие коллеги по налоговой со временем создали аудиторские фирмы.

Еще будучи налоговиком, я тоже очень многих консультировал. Ко мне люди обращались за помощью, никому не отказывал. И еще один момент: на госслужбе ты вынужден постоянно гнаться за какими-то показателями, подстраиваться под новое руководство, а оно меняется довольно часто. Это не для меня. В итоге мы с коллегами создали собственную консалтинговую фирму. Так в 2001-м появился «Центр поддержки малого бизнеса». Возглавил ее бывший директор завода «Аэрогеоприбор», а все остальные были в прошлом налоговиками. Дебют оказался удачным. В 2002 году мы одни из первых в Украине выиграли суд у налоговой по недопуску проверяющих на фирму. Правда, на этом фоне, мягко говоря, возникли определенные трения с бывшими коллегами. Мы очень многое знали и понимали, прежде всего в плане того, как грамотно, в рамках законодательства «поставить заслон».

— С деятельностью столь шустрой организации контролирующим органам пришлось смириться или в отношении вас был избран путь давления?

— Скажем так, звучали обвинения в наш адрес. «Центр поддержки малого бизнеса» заподозрили в том, что под его прикрытием работает конвертационный центр. За этим последовала серия обысков. Никаких обвинений в итоге нам не предъявили. Эпопея закончилась разве что повышением рейтинга нашей организации. Руководитель одного из подразделений налоговой часто звонил и предлагал «прекращать», потому что мешаем им работать. Значит, все-таки чуть-чуть мы их достали…

Если сначала центр поддерживал только малый бизнес, то позже к нам потянулись и аграрии. Вопросы, которые интересовали сельхозпредприятия, больше касались юриспруденции. Наверное, это и подтолкнуло саму организацию к перепрофилированию. Мы уже не столько занимались общественной деятельностью, как юридической. К тому же в 2004-05 годах в Виннице развернулось бурное строительство магазинов и прочих учреждений, и наша организация оказалась в числе пионеров в этом направлении. По сути, мы находили место, заказчика, ориентировали предпринимателей на то, что именно там правильней построить и помогали с оформлением всей разрешительной документации. У нас в команде был свой архитектор, поэтому предлагали фактически готовый проект. Должен сознаться, на то время заниматься общественной деятельностью было нерентабельно. Она стала второстепенной и лишь позволяла поддерживать статус. Так, благодаря этому я в составе рабочей группы принимал участие в разработке закона о разрешительной системе. Статус помогает налаживать связи и открывать нужные двери… Мы продолжали заниматься общественной деятельностью, но особо ее не развивали, поскольку активно развивался бизнес. Параллельно у меня была еще фирма, которая обслуживала кассовые аппараты. Так, практически с нуля мы тогда за несколько лет поднялись очень высоко.

«В ответ на протесты депутаты облсовета грозились вывести на улицы тысячу педагогов и прочих бюджетников с плакатами «Наши дети не должны пить!». Как будто дети днем спиртное купить не смогут!»

— Падения, как правило, связаны с кризисом, если своевременно не менять ориентиры…

— На практике менять их своевременно гораздо сложнее, чем в теории. Действительно, вскоре наша команда рассыпалась. Почему? Я думаю, что главной причиной стал личностный кризис. Я, например, не понимал — а что дальше?.. Хорошая квартира у меня есть, ну, будет еще и дом. Машин на предприятии было несколько, можно, конечно, еще купить, а что дальше? Как-то стало не интересно. Допустим, открою новое направление, потом еще одно. И что? В таком пике я находился около трех лет, а потом понял, что в жизни есть еще духовная плоскость развития, и она безгранична.

Я стал смотреть на мир другими глазами, увидел его гармонию. Постепенно начал выходить из кризиса. За год «раскрутил» консалтинговую компанию. Занимался тем, что умею – оформлял документы на землю и недвижимость. Мы провели колоссальную подготовительную работу, чтобы активно участвовать на рынке земли, но эти планы так и не сбылись. Начался другой кризис – финансовый и мы остались без заказов.

— И в это время Вы стали одним из сторонников «не лимитированной» по времени продажи спиртных напитков…

— Так совпало. Облсовет принял решение о запрете реализации алкоголя в утренние часы и ночью. К нам стали обращаться предприниматели. На самом деле вопрос стоял очень остро. Многим пришлось бы попросту закрываться. Предложение вмешаться в ситуацию оказалось очень своевременным. То, на чем строится наш бизнес, во время финансового кризиса оказалось невостребованным, а опыт общественной деятельности имелся. Для решения конкретной задачи привлекли специалистов в разных направлениях. В первую очередь, из Госкомпредпринимательства. Глава местного отделения комитета Иван Надольный помог найти «слабые места» в решении облсовета. Но помимо юридических аспектов, нам пришлось демонстрировать многим депутатам экономические расчеты, в цифрах показывать, к чему приведет «табу на продажу спиртного». Прежде всего, в плане сокращения налогов. Хотя было и непросто, но удалось победить…

— И какими доводами удалось изменить позицию депутатов?

— Разными. Диспуты были очень интересными. Так, мы грозились провести «пешеходные» протесты, то есть ходить по «зебре», перекрывая тем самым движение, а они в ответ — вывести на улицы тысячу педагогов и прочих бюджетников с плакатами «Наши дети не должны пить!». Как будто дети днем спиртное купить не смогут! Депутаты уверяли, что за счет массовости общественное мнение, мол, будет на их стороне. В принципе, тогда мало кто верил, что выиграем суд у облсовета. И мы не очень-то верили, но выиграли. Конечно, прежде всего потому, что закон был на нашей стороне. Ведь подобные запреты – не компетенция облсовета.

На этой волне пошла синергия. Когда дело рассматривалось Фемидой, правоохранители продолжали проводить проверки, хотя выполнение решения облсовета суд приостановил. Чтобы противостоять этим незаконным действиям впервые был реализован механизм «тревожной кнопки», когда по сигналу к одному предпринимателю съезжаются другие, чтобы препятствовать милиции нарушать закон.

Сейчас «коллективный подход» возобновляем. Только уже в усовершенствованном виде. Для удобства и оперативности реагирования город условно разделен на сектора. Параллельно созданы группы из 30 человек, которые и будут реагировать, как только поступит сигнал о несанкционированной проверке из «закрепленного» сектора. Еще хотим добавить в эти группы по юристу и журналисту.

— Любая общественная деятельность финансируется за счет членских взносов, пожертвований, грантов. Вы же настаиваете, что зарабатывать нужно самим. В период стагнации экономики тоже?

— Зависеть от посторонних дотаций опасно, поэтому мы решили заниматься общественной деятельностью профессионально. Привлекли маркетологов, которые поменяли название организации. Центров поддержки много, а союз предпринимателей «Стена» один. Стараемся заимствовать зарубежный опыт. Подобные организации в США достаточно богаты, на их счетах аккумулируются миллионы долларов. Поэтому теперь американские коллеги учат нас, помогают «выстроить» структуру организации. На втором году своего существования «Стена» уже перестала быть убыточной. Третий год, думаю, закончим с прибылью. Любой бизнес второй год работает на себя, и только на третий приносит реальные плоды основателям.

Между прочим, по развитию нас обогнал только Харьковский клуб предпринимателей. Не завидуем… Во-первых, в городе с миллионным населением гораздо больше предпринимателей, а во-вторых, организатором там является человек, который сам был очень успешным предпринимателем, и у него есть ресурс. А общественная деятельность ему просто нравится. Мне тоже нравится, поэтому я с оптимизмом смотрю в будущее.

— В Виннице несколько общественных организаций представляют интересы бизнеса. Чем они отличаются друг от друга?

— Есть организации-реаниматоры. Когда есть проблема, она свершилась, типа принятия Налогового кодекса, такие организации пытаются что-то изменить. Есть организации, которые работают на упреждение. В принципе, последние только начинают зарождаться. Дело в том, что пока они никому не нужны. Никто не готов платить за это. Но постепенно мировоззрение начинает меняться. Кстати, такие организации начали работать, как отраслевые, они имеют лобби на всех уровнях власти в конкретной сфере, и стараются быстро реагировать в случае появления «вредного» проекта нормативного акта. Таких организаций пока мало.

Если же говорить о предпринимателях и организациях в целом, что в Виннице, что в других городах, то мы сталкиваемся с одинаковой проблемой. Некому качественно «делать» изменения в нормативные акты. У малого бизнеса нет понимания, что нужно заплатить за качественный проект. Думаю, мы к этому придем. Прежде всего, когда общественные организации научатся работать, и в них поверит малый бизнес.

— Пока не верят?

— Конечно. Есть стереотипы. К примеру, в 2010 году поменялась власть. Губернатор принял решение об ограничении торговой наценки на ряд товаров. Их список оказался гораздо шире правительственного перечня продуктов питания, наценки на которые должны быть регламентированы. Предприниматели, к которым мы обращались, отказались от слаженных действий, мотивируя тем, что есть постановление Кабмина и никто его нарушать не станет.

Да, постановление есть, но можно и его нормы соблюдать, и список расширить. Этим документом регулируются цены на продукты первой необходимости. В том числе и сыр. Но это же не означает, что бабушка с мизерной пенсией станет покупать дорогущий рокфор. Зачем тогда регулировать наценку на него?.. То же касается и наценок на другие дорогие продукты?

— На социальных сортах хлеба производитель работает себе в убыток, на остальных зарабатывает. Но эта истина давно нашла понимание у власти. Не так ли?

— Верно. Однако, согласно распоряжению за превышение торговой наценки штрафовать могли каждого. Правда, этого не делали. Но ведь могли! Чтобы предупредить штрафы, мы вплотную работали с инспекцией по контролю за ценами и доказали, что распоряжение губернатора нужно пересмотреть. Я привел пример работы на опережение.

«Живопись – это для души. Хотя сейчас еще работаю над проектом арт-сайта для винницких художников»

— «Стена» приступает к новому достаточно революционному подходу реализации социальных программ. По крайней мере, для нашего общества. Что на практике означает корпоративная социальная ответственность (КСО)?

— Когда инвалиды или детский дом просят о помощи, то инициативные группы находят людей, вернее общественные организации, которые будут «двигать» поиск средств. Они связываются с потенциальными спонсорами и те, кто соглашаются помочь, перечисляют деньги, предоставляют услуги, покупают конкретный товар. Либо общественная организация, располагая благотворительными средствами, его покупает и передает в дар детям или инвалидам. Так пока реализуются проекты. В итоге бизнес дает деньги, общественная организация «зарабатывает» имиджевую рекламу, а реципиент получает реальную помощь. Мы решили предложить абсолютно иной формат, который переворачивает эту систему на 180 градусов. Общественная организация создает социальную структуру, не имеющую признаков юрлица. Это конгломерат людей, заинтересованных оказывать посильную помощь тем, кто в ней нуждается. Так вот, эта структура в свою очередь создает бюджетную и информационную базу для реализации конкретных социальных проектов.

— Ничего не понял. Это больше напоминает теоретическое обоснование. Как это будет «работать» на практике?

— На сегодняшний день по такой схеме согласны работать 30 человек – от руководителей таких торговых сетей как «Сильпо» и «Метро» до владельцев маленьких магазинов. Они финансируют «подъемные» (старт-ап) проекта. На эти деньги создаются материальные возможности для дальнейшего привлечения денег. Что имеется в виду? Изготавливаются ящики для благотворительных пожертвований, создается программный продукт для вхождения в социальные сети, проводятся переговоры с банками для размещения квитанций…

Благодаря первым взносам уже через три месяца структура начинает самостоятельно привлекать средства. И располагая ими, она будет сотрудничать с общественными организациями, которые помогают определенным социальным группам. Например, с винницким «Паростком», если речь идет об инвалидах. У них есть проект, они его реализуют на наши деньги.

От теории мы давно перешли к практике. Мы договорились с кредитно-банковским союзом, который объединяет 28 украинских банков. Эта ассоциация получает имиджевые и прочие дивиденды от сотрудничества, а фонд нашей организации — возможность во всех отделениях банков разместить заполненные благотворительные квитанции на две, пять, десять гривен. Человек приходит в банк, чтобы заплатить, скажем, за коммуналку, и может, если пожелает, помочь 2 гривнами детям. Комиссию за перечисление этих денег банки не возьмут.

С марта планируем размещать ящики для пожертвований в магазинах. Кроме этого, сейчас разрабатываем для одного из крупнейших в Виннице стоматологических предприятий программу КСО. На базе их клиники до конца года будут созданы условия для бесплатного приема инвалидов и людей, временно потерявших мобильность вследствие аварий. Обустроят пандусы, а на 60 квадратных метрах они оборудуют два кабинета – хирургический и терапевтический. И главное, уровень услуг для инвалидов будет, как минимум, не ниже, чем остальным клиентам.

— Сколько средств планируете привлечь в первый год?

— Сейчас лишь создается фонд старт-ап. Если все пойдет по плану, то до конца года квартальный бюджет достигнет 1,5 миллиона гривен.

— Объясните, кто станет решать, куда и какие суммы следует направить? То есть, кому выделять, а кому отказать…

— Принятие решений возложено на попечительский совет. В него войдут 30 человек, которые стоят у истоков создания фонда. При этом я хочу уточнить, что мы строим эффективный социальный бизнес… То есть мы перестаем просить у партнеров и коллег деньги на те или иные проекты, начинаем их привлекать. Это означает, что люди дают деньги не потому, что их попросили, а по собственной инициативе. И при этом они абсолютно уверены, что каждая копейка пойдет туда, куда они сами укажут.

— В других регионах аналогичные идеи уже реализованы?

— Для Украины это инновационный проект. Если сделаем, а нет оснований думать о неудаче, то он станет первым такого рода. В России реализуются схожие программы. Они разные. Мы не копировали, изучили опыт коллег и предложили свой, наиболее оптимальный вариант.

— И все же, исходя из примера россиян, с какими проблемами можете столкнуться?

— Для людей, которые хотят сделать, и видят, как это можно сделать, нет ничего неосуществимого. Я поражен: то ли в преддверии «конца света», то ли по иным причинам, но мир меняется. Люди сами приходят и искренне хотят помочь другим. И это уже воспринимается нормально. Если раньше во главе угла стояли деньги, то сейчас их место заняли более высокие цели. Единственное, что все хотят – верить, что деньги попадут тем, кому предназначены. Расскажу анекдот «не для протокола»: «Маньяк переслал на адрес детского дома отравленные деньги. Отравились 20 депутатов, два мэра и один министр». Частенько всем приходится оказываться в роли заложников такой ситуации. Пусть не везде. Чтобы избежать этого, предлагаем четкую и прозрачную систему сбора средств и их переадресации. То есть, деньги поступят не детскому дому, а детям. Один раз в квартал собирается попечительский совет, анализирует, сколько денег на счету, и распределяет сумму, оставив 20% в резерве на экстренные случаи. Пятой частью собранных пожертвований формальный руководитель фонда сможет распоряжаться без согласования с попечительским советом. Он наделен полномочиями передать часть суммы, допустим, ребенку на операцию. В остальном средства будут распределяться согласно годовому плану – на конкретные мероприятия.

— С осени прошлого года в Украине говорят о второй волне кризиса. Не станет ли это тормозом подобных начинаний?

— Не думаю. Если у человека есть желание делать добрые дела, то при чем здесь кризис?.. Не обязательно помогать деньгами, у многих есть иные возможности. Даже если из 20 проектов, которые заложим в план, реально сможем профинансировать пять, уже хорошо. Остальные отложим на следующий год. В рамках отдельных проектов будем сотрудничать с властью, другими фордами и общественными организациями. И многие уже дали согласие.

— Расскажите о своих увлечениях. Картины в кабинете лично выбирали? Любите живопись?

— В детстве я окончил художественную школу, потом было не до этого, а с прошлого лета вновь увлекся. По субботам хожу в студию, беру уроки и рисую. Мне это нравится. Картины в кабинете – мои. Сейчас живопись могу назвать своим главным хобби. А еще очень нравится коучинг (т.е. обучение других). Люблю общаться с молодежью, формировать ее поведение.

— Человек, который привык реализовывать свои идеи, находить им продолжение, наверняка и живопись «использует» не только для души?..

— Нет, живопись – это исключительно для души. Но если честно, мы сейчас работаем над проектом арт-сайта. Он будет напрямую работать с нашими художниками, и поможет творцам проще продавать свои картины за рубежом. Более того, на этом сайте планируем сделать раздел, посвященный благотворительности и проводить благотворительные аукционы. Возможно, используя опыт российских коллег, сможем делать такие аукционы в посольствах. Еще хочется создать художественную студию. Те, которые сегодня есть в Виннице, слишком ограничены в площади и ресурсах. Родители многих талантливых детей не могут купить холст, краски. Думаю, нужно найти механизм помощи юным дарованиям. {jcomments on}