Абрамчук Александр

Туристический потенциал Винницы создают различные объекты, в том числе и частные. Владелец, пожалуй, самого оригинального заведения с местным колоритом – музея-кофейни «Панъ Заваркин и сын» Александр Абрамчук считает, что для развития города в этом направлении необходимы желание и симбиоз усилий власти и бизнеса. К сожалению, нет ни того, ни другого…

«В пединституте наш курс вошел в анналы истории, как самый крутой. Мои сокурсники стали известными в Украине артистами и сценаристами»

— Александр Николаевич, Вы известны винничанам как владелец первого в городе музея-кафе в стиле начала ХХ века. Любая идея имеет предысторию. Расскажите о том, как журналист превратился в негоцианта?

— История длинная… Начну с того, что никогда в жизни я не занимался тем, что мне не нравится. Вероятно, подфартило, что все так складывалось, но на всех этапах жизни мне было в кайф работать, поэтому всегда получал удовольствие от того, что делаю.

Чтобы не нарушать формат, расскажу о себе. Я из семьи военного. Отец — потомственный сибиряк в третьем поколении, хотя в период столыпинской реформы его предки переселились из Черниговской губернии. Мать – из Белоруссии. В 1967 году, когда отец уволился из армии, ему, как хорошему связисту, предложили работу в ДОСААФ и «первом отделе». Он отказался и пошел учеником обмотчика электродвигателя на ПО «Терминал». Выбор оказался весьма удачным. Профессия была довольно калымной, поскольку профессионалов в этой сфере было мало, а спрос огромен. Он и меня воспитывал так: вырос – сам выбирай свой путь.

После окончания в 1973 году 30-й школы несколько месяцев отработал техником связи в милиции, и меня призвали в армию. Конечно, у отца были знакомые в военкомате, но он считал, что служить я должен там, куда пошлют. Так я оказался в Ракетных войсках стратегического назначения. Меня обучили на телеграфиста, и отправили в полк, размещенный в Славуте. Это в 200 километрах от Винницы… Часть находилась в лесу. Полтора года мы там сидели без увольнительных, как заложники.

В учебке я подружился с парнем из Питера. В принципе, мы были антагонистами. Я вырос в интеллигентной семье, его родители были алкоголиками, да и он смахивал на гопника. В период между конфликтами мы сошлись на теме музыки, оба увлекались роком. После демобилизации друг предложил поехать к нему в Питер поступать на подготовительное отделение. Идея понравилась. В университете им. Жданова я подал документы на факультет страноведения по специальности «История Китая».

Стал готовиться, жил у друга. При выборе Питера я не учел того, что 70% нашего призыва были местными… Последующие месяцы каждый вечер мы ездили к кому-то из них в гости. В магазинах тогда популярны были бальзам «Абу Симбел» и кубинский ром. Стоили недорого.

— Так можно и о будущей учебе забыть…

— Однажды, проснувшись в очередной раз с ужасной головной болью, я решил, что пора собирать чемоданы. Написал записку другу, извинился и купил билет до Винницы. Вернувшись домой зимой, я устроился на «Терминал». Размышляя, как лучше мужику подняться по карьерной лестнице, для себя в голове я нарисовал некий план.

Он заключался в следующем. На фоне женщин мужчина всегда выигрывает, поэтому решил поступать в Винницкий пединститут на филфак. Затем должны были быть аспирантура, защита диссертации, назначение завкафедрой русского языка, квартира и зарплата в 380 рублей, а также участие в комиссии на всех вступительных экзаменах. К тебе же все пойдут как к уважаемому человеку…

Поначалу план реализовывался идеально. Учиться в институте было интересно еще и потому, что у нас был экспериментальный курс. Винницкий пединститут всегда позиционировался как вуз для «колхозников». Горожанам поступить было крайне тяжело. Вдруг впервые решили набрать не по прописке, а по справедливости, и большинство были винничанами. Позже декан пожалел об этом, но было поздно… Наш курс вошел в анналы истории, как самый крутой. Мои сокурсники стали известными в Украине артистами и сценаристами. Тогда мы организовывали дискотеки и конкурсы, кардинально изменив некогда тихую и размеренную жизнь института.

— Это не повлияло на распределение?

— Меня направили работать в городскую милицию. Увидев мои длинные волосы и белые джинсы, полковник-кадровик едва не потерял дар речи. Как оказалось, место готовили под конкретного выпускника истфака, но по ошибке вакансию передали на филфак и послали меня… Чтобы избавиться от «не того», мне стали предлагать работу в селе. Понятно, что отказался. Жена была беременной, и в мои планы вовсе не входила милицейская служба. Я придумал, как выйти из ситуации – не прошел медкомиссию. Кадровик в милиции прыгал от счастья.

К тому времени я договорился о работе на подготовительном факультете Винницкого мединститута. Вуз считался очень крутым. Правда, там я сразу поругался с «тетушками». Женщины-преподаватели подкармливали иностранцев супчиками, и те относились к ним, как к нянькам. У меня же была группа строгого режима без неформальных отношений.

На этой работе реализовать свой первоначальный план было нереально. Вскоре меня переманили в пединститут, пообещав поступление на аспирантуру. Тогда как раз в Виннице училось много студентов из Казахстана, и появились два лингафонных класса. Техника на то время была ужасно дорогая. Как куратор этих кабинетов я должен был быть материально-ответственным за их сохранность. Понимая, что классы используют и как обычные аудитории, а значит, оборудование быстро разломают, я предложил отдать мне ключи.

Мне отказали, а потом, как конфликтного, перевели на другую кафедру. Через год работы я выбил двухлетнюю стажировку в Киеве, где фактически и написал диссертацию о специфике просторечной лексики в советскую эпоху.

«Суркис и Медведчук узнали, что к «Иштару» имеет отношение Порошенко, который нехорошо поступил, когда вышел из СДПУ(о). Отобрав лицензию у «Иштара», они отомстили»

— В итоге многострадальная защита не состоялась?

— Мой руководитель посоветовал вернуться в Винницу и попросить двухмесячное направление якобы для повышения квалификации. За это время успел бы защититься. Я пришел к ректору Никифору Шунде, но он отказал. Мол, стажировка не предусматривает написание научных работ. Через несколько месяцев мне посоветовали снова сходить к ректору, чтобы подписать направление на аспирантуру. Опять отказ.

На сей раз он пояснил, что я не могу положительно влиять на студентов, поскольку ношу бороду. Я вспомнил, что и Карл Маркс был с бородой… Он подписал направление, но без стипендии. По сути, отказал. Дело было накануне 8 Марта, я решил побриться. На следующий день переписал заявление и Шунда его с ходу подписал, причем, на три года.

В Киеве я откровенно скучал. Мой старший брат к тому времени, отслужив в правоохранительных органах в Архангельске, уволился и открыл кооператив. Поскольку он собрался баллотироваться в мэры, то хотел, чтобы я формально подменил его на фирме.

Выборы отменили, мэра назначили, а мы с братом из-за разных взглядов на бизнес не поладили. Тогда я понял, что с родственниками бизнес вести нельзя. Когда вернулся в Винницу, Украина была уже независимым государством, мой план относительно русского языка и перспектив стал бредовой идеей, платили в институте копейки, и защищаться не было смысла.

Я устроился в социальную службу для молодежи. Так встали звезды, что мне предложили сделать молодежную программу на телеканале «Иштар». Получилось. Потом тогдашний мэр Д. Дворкис решил создать коммунальное агентство «ВИТА», и меня позвали туда замдиректора. Обещали сразу много, а в итоге дали лишь помещение бывшего хранилища краеведческого музея в полуподвале на ул. Эдельштейна. Мы еще своими руками убирали черепа и кости, которые после раскопок хранились неизвестно сколько лет.

Эти экспонаты мы сложили в кучу. Рядом вместо столов и стульев поставили яблочные ящики, а в костеле одолжили полупрофессиональный видеомагнитофон Grunding. Первую мебель нам выделили благодаря случаю. Однажды на эфир в дорогих колготках пришли две женщины — заместители мэра. Как и других, их посадили на яблочные ящики. Когда дамы встали, колготы пришли в негодность. Потом для нас нашли спаренные стулья из какого-то актового зала…

Чтобы заработать денег, мы связались с Польским радио, предложили транслировать их передачи, и они нам платили. Параллельно с этим еще и сделали свою газету. За два месяца благодаря тому, что газета печатала все программы телеканалов, она обогнала всех по тиражу.

Через два года из-за разногласий с директором относительно невыплат зарплат коллективу я ушел. Тогда решил создать единственное в Украине радио для нацменьшинств. Его финансировали польские партнеры. Закрылся этот проект из-за смены руководства ВДТ. Новый директор сказала, что не даст «ополячивать» украинцев.

Поскольку я уже втянулся в эту деятельность, то не отказался, когда пригласили на «Иштар» редактором газеты. Формат был довольно интересным – помесь жесткой трешевой желтизны с телевизионной программой. Мы придумывали всякую чушь, и читатели верили. Тираж доходил до 60 тысяч. Распространялась газета даже в Бердичеве.

На то время «Иштар» был, наверное, самой крутой телекомпанией. Он транслировал фильмы, которые еще в прокате не были. Благодаря тому, что учредители занимались продажей видеокассет, пиратствовали по полной программе. Помню, как в Варшаве рекламировали, что через два месяца состоится мировая премьера «Стриптиза» с Деми Мур, я удивился – мы-то месяц назад фильм показывали.

— Говорят, что история с закрытием «Иштара» связана с очень серьезными политиками украинского масштаба. Что они не поделили?

— К моему последнему пришествию на «Иштар» причастен Дмитрий Дворкис. Будучи губернатором, он позвонил и позвал на встречу в офис телекомпании. Дмитрий Владимирович, не обсуждая со мной детали, представил своей свите меня, как нового директора. На то время у «Иштара» были колоссальные долги. Поскольку пообещали финансирование, я пригласил лучших телевизионщиков города. Потом было покушение на Дворкиса, он ушел из власти, и об обещанных деньгах можно было забыть.

О том, что я ищу инвестора, знали все. «Иштар» на то время был одним из крупнейших региональных каналов в Украине. Это помогло. Как-то меня пригласили в Киев и познакомили с Анатолием Лукьянчиковым, племянником Петра Симоненко… Передо мной, как в кино, открыли дипломат с пачками долларов.

Коммунисты тогда купили контрольные пакеты двух медиа-ресурсов – кроме нашего, еще в Хмельницком. И не скупились на расходы. Нам приобрели самое лучшее оборудование. «Иштар» первым в Украине запустил систему интерактивного голосования. Мы первыми в Виннице вышли в прямом эфире с новостями. То есть, все делали по-взрослому.

Перед очередными выборами на меня вышли люди Петра Порошенко и сказали, что заинтересованы в покупке части акций. Остальные учредители были не против. Петр Алексеевич купил два мощных компьютера и сразу прислал смотрящего.

В 2000 году у «Иштара» закончилась лицензия на вещание. По закону, как правообладателю частоты, нам только нужно было в срок подать заявку на продление. Тогда президент Кучма не назначил представителей и состав Нацсовета остался неполным, но все телекомпании продолжали работать.

В это время в офисе Порошенко «пайщики» обсуждали эту ситуацию. Петр Алексеевич заверил, что как нардеп, все решит. Дальнейшие события развивались по фантастическому сценарию. У «Иштара» нашли какие-то абсурдные нарушения, и Нацсовет наш 40-й канал передал компании «ТЕТ», которая ассоциировалась с Суркисом и Медведчуком.

Как оказалось, Суркис и Медведчук узнали, что к «Иштару» имеет отношение Петр Алексеевич. Они были очень обижены на Порошенко, который нехорошо поступил, когда вышел из СДПУ(о). Отобрав лицензию у «Иштара», они отомстили… Почему он не подсуетился? Не знаю. Да, он организовывал акции протеста со студентами, но они были бессмысленными.

Больше всех проиграли коммунисты, вложившие в телекомпанию почти миллион долларов. Что такое телекомпания без лицензии? Это груда металла и группа идиотов. Долю Порошенко тогда выкупил Владимир Продивус. С этого времени начался новый этап «Иштара». Судились за лицензию мы два года. Потом, судя по всему, Продивус договорился с Медведчуком, что заберет иск и арендует время на 40 канале.

Когда Продивус не прошел на выборах в Раду, я понял, что пора заканчивать работать «на дядю» и нужно заниматься своим делом. Так я реализовал проект по созданию генерального представительства Польского радио в Украине. Через год мы вещали на украинском и польском языках в 24 областях, включая Крым и Донбасс. Спустя 7 лет в Польше на руководящих постах оказались люди, которые решили прикрыть проект.

«У нас есть часы, которые еще можно найти только в Лондонском музее…»

— В помещении музея-кафе ранее располагался офис Польского радио. Почему Вы решили круто изменить направление?

— Мой друг присмотрел помещение под антикварный магазин, но он не нуждался в столь большой площади, поэтому одолжил мне денег, чтобы вместе выкупить. Став собственником, я выяснил, что раньше здание было доходным домом. В 1898 году его построили два предприимчивых еврея. Они тонко уловили потребность рынка. В то время в Винницу хлынул поток людей, а жить было негде. Когда корову на рынке продавали за 8 рублей, номер в гостинице на сутки стоил 2 рубля. Узнал я и о том, что в доме был какой-то магазинчик.

Выяснить детали помог случай. Через три месяца сюда пришли мужчина и женщина, которые из Чикаго ехали к друзьям в Одессу. Гость представился правнуком бывшего владельца этого магазина. В его семье знали массу деталей того периода. Мы беседовали пять часов. Когда они ушли, я понял, что нельзя упускать возможность реанимировать старинный магазинчик «пана Заваркина и сына», который существовал с 1900-го по 1918 год. Наверное, получилось. Посетители стали говорить, что ничего подобного раньше не видели и предложили сделать еще и маленькую кофейню, чтобы лучше ощутить атмосферу начала ХХ века.

Через полгода после открытия магазина, которому в 2017 году исполнилось 5 лет, пришлось сделать историческую реконструкцию гостиной богатого мещанина того периода. Думали над названием, и получилась «гостиная счастливого времени»… Для России тот период был рассветом. Если бы не первая мировая война, государство имело бы шикарные перспективы.

— Вы собрали оригинальную коллекцию раритетных вещей. Какие экспонаты лично Вы считаете наиболее ценными? И сколько их всего?

— Никто не считал. Только часов около тридцати. Экспозиция постоянно меняется и обновляется. Некоторые вещи очень редкие – начиная от самоваров до керосиновых ламп, шарманки и граммофона. Имеется даже мерная кружка для разлива водки. Ее дно сделано так, чтобы не доливать 7 граммов. Кредо заведения – все экспонаты находятся в рабочем состоянии. Любой самовар можно брать с полки и заваривать чай.

— Вы особо гордитесь коллекцией часов?..

— Каждый экземпляр – произведение искусства. Нет подделок. Все часы в рабочем состоянии и имеют свою историю. О них можно говорить сутками. Есть часы, которые можно найти еще только в лондонском музее. Только там они стоят, а у нас идут. Также покажу часы-календарь. Их купили на аукционе в Москве. Когда-то они принадлежали семье Софьи Соколовской по кличке «Железная Сонька». Она была первым мэром Одессы при большевиках в 1918 году. Именно Соколовская хотела расстрелять Мишку Япончика за то, что тот «ломанул» большевистскую казну. Ее отец был известным в Одессе адвокатом и небедным человеком. В свое время в Германии таких часов выпустили около 500 штук. В первую мировую войну фабрика сгорела.

— Почему решили сделать музей-туалет?

— Раньше он был отделан современной дорогой испанской плиткой. Посетители отмечали, что она не гармонирует с обстановкой. Пришлось поработать над интерьером и оборудовать туалет оригинальной старинной сантехникой и часами, на которых время идет в обратную сторону.

— Почему так? Людей это не пугает?

— В тибетской философии считается, что время, проведенное в туалете, идет в обратную сторону. Кто заходит в первый раз, сначала удивляется, но всем нравится… Кстати, наше заведение входит в ТОП-5 рекомендуемых для посещения туристами мест в городе. Лучшим комплиментом считают оценку Андрея Садового. Два года назад он побывал у нас и признался, что во Львове такого нет.

— Руководители Винницы захаживают к Вам?

— Гройсман не был. А Сергей Моргунов со «свитой» недавно заходил в гости. Два часа они пробыли. Спрашивали, чем помочь?.. Я предложил поставить указатель на Соборной, чтобы туристы знали, куда идти. В отличие от соседних областных центров Винница имеет свое лицо. Еще сохранились элементы старины. В этом доме уникальная арка с лепниной и нишами для скульптур. Подобной в Виннице нет. Если ее отреставрировать, будет что показать туристам. Пока она валится. Я бы отремонтировал арку, но она не моя.

— Сочетание кофейни и антиквариата призвано приносить прибыль. Вы принципиально не расширяете помещение музея-кафе?

— Заведение не убыточное. Сегодня оно не приносит той прибыли, что раньше. Столик у нас лучше заказывать заблаговременно. Но если расширяться, то утратится неповторимый колорит. Получится не гостиная, а столовая. Услуги должно немножко не хватать…

— Композиция у входа в кафе… Скульптура старого еврея с сосисками, напоминающая то ли Карла Маркса, то ли Игоря Коломойского, отождествляет жителя местной Иерусалимки столетней давности. К сожалению, винницкий бизнес не спешит поддерживать традицию и устанавливать подобные арт-объекты, которые отличали бы заведения. Как считаете, почему?

— Я считаю, что Винница вполне самодостаточна, чтобы не обезьянничать, подражать Львову и заимствовать названия его заведений. У нас можно насытить город объектами с местным колоритом. Памятник стал воплощением духа винницкого еврейства, которое я сохранил в памяти с детства.

В начале ХХ века в Виннице преобладало еврейское население. Сейчас это утрачено. Я хотел на памятнике написать: «Так ніколи вже не буде. Не те місто, не ті люди». Меня отговорили. Мол, не все правильно поймут. Поверьте, мне тоже было куда потратить три тысячи долларов. Но решил реализовать замысел.

Образ еврея собирательный, а кот Шлёма реальный. По легендам, он мастерски воровал мясо и колбасу из домов евреев. По одной версии, кот был бездомным, а по другой – часть добытого Шлёма приносил хозяину. Когда кот умер, хоронила его вся Иерусалимка. По слухам, его прах покоится за оградкой кладбища на Глеба Успенского.

— И все же львовские кнайпы давно превратились в «визитную карточку». В Виннице много говорят о развитии туризма, но само развитие хоть и идет, но не бросается в глаза. Предпринимателям не интересен формат оригинальных заведений?

— Около 60% предпринимателей заработали деньги не совсем честным путем. Так вот, им присущи две черты — жадность и жлобство, то есть они предпочитают просто так ничего не делать. Думаю, если при мэрии функционировал бы совет из людей, разбирающихся в культуре и истории, то возле костела никогда бы не появилось «стеклянное чудовище» (ТЦ Cloud, — прим. авт.), не падали бы Муры. К сожалению, многое контролируется временщиками.

Есть и другие винничане. Например, Сергей Капуста. Он возродил отель «Франция». Знаю о его ином проекте – создании музея украинской бутылки, но на него у мэрии нет помещения. Может ситуация изменится с созданием коммунального предприятия «Центр истории Винницы», если пучина бюрократизма не поглотит интересные идеи.

— Чем увлекаетесь во внерабочее время?

— Первое – дача с чудесным садом. У меня уже маниакальная зависимость к прививкам деревьев, поэтому на грушах растут яблоки, на яблонях – сливы. Второе – часы. При виде хороших часов у меня возникает желание ими обладать.

От редакции:
Александр Николаевич оказался настолько интересным интервьюером, наговорил столь много разноплановых «вкусностей», что просто поставил «РЕАЛ» в тупик – а что же из этого обилия вынести в заголовок? Поэтому мы решили воспользоваться решением, которое в свое время использовал великий писатель О’Генри, назвавший свое бессмертное произведение «Короли и капуста». В нем было обо всем, кроме королей и капусты… А так как А. Абрамчук и тут оказался на высоте, вспомнив о своем друге Сергее Капусте, то мы остановились на «королях и редиске».

Игорь ЗАИКОВАТЫЙ