Верещагин Фёдор

ОКОЛОТЕАТРАЛЬНЫЕ БОИ БЕЗ ПРАВИЛ… СЫНА ФЕДОРА ВЕРЕЩАГИНА ЗАЦЕПИЛО ЗА ЖИВОЕ ИНТЕРВЬЮ С ВИТАЛИЕМ СЕЛЕЗНЕВЫМ

В творческой среде сколько людей, столько и мнений. Так было испокон веков. И это нормально. Взгляд на искусство, театр в частности, не может быть универсальным, стандартным. Откровенное интервью с нынешним худруком и главным режиссером Винницкого муздрамтеатра им. Садовского Виталием Селезневым, опубликованное в позапрошлом номере газеты, как выяснил “РЕАЛ”, вызвало живое обсуждение в среде театралов. Не все согласны с некоторыми высказываниями Виталия Евдокимовича… В том числе и сын легендарного худрука театра Федора Верещагина, уверяющий, что слова преемника его отца не всегда совпадают с реалиями.

— Федор Федорович, в театральной среде, где люди очень тесно связаны профессией, разные взгляды – это, по сути, норма. Что же вызвало критику с Вашей стороны?

— Не только с моей. Я специально поинтересовался мнением сыновей именитых в прошлом актеров винницкого театра, и они согласны со мной. Прежде всего, хочу уточнить, что волей судьбы все мое детство прошло в непосредственной близости к фундатору муздрамтеатра, коим я считаю своего отца. Я был на многих гастролях, и даже играл роль Гиви в спектакле “Из Искры” в 1952-м. Тогда спектакль прошел все отборочные туры на соискание Сталинской премии, но со смертью Сталина канула в лету и премия. Я это говорю к тому, что история театра 1950-60-х годов происходила у меня на глазах, и я прекрасно знал упомянутых в интервью В. Селезневым актеров Тригуба, Молдована, Сикало, Анищенко, а также то, как Виталия Евдокимовича “покупали” после окончания им театрального института. Мой отец рассказывал, что попал в Винницу Селезнев совершенно при других обстоятельствах.

Но меня “задело” иное. В. Селезнев говорит, что качество спектаклей раньше было по уровню постановочной культуры ниже. Извините, но, глядя на сегодняшние постановки, видно, что как элемент “культуры”, ни один спектакль не обходится без эротического шоу, а в упомянутой Виталием Евдокимовичем “Софии” — без экранного секса. Сексуальное действие напомнило мне сценку в душе Сильвестра Сталлоне и Шерон Стоун в фильме “Специалист”. Еще лет 20 назад как наш режиссер он начал внедрять эротику. Зрители не всегда понимали, к чему она. Поэтому после “Софии” не хочется идти в театр.

— Ну Вы же понимаете, что это Ваше мнение тоже весьма субъективное. Вероятно, автор посчитал, что такая сцена необходима. А что касается эротики, то ее и в реальной жизни достаточно. Сегодня она как фоновый элемент используется в рекламе, кино, на телевидении. Почему театр обязан быть исключением?

— Это Ваше мнение, а я считаю, что зрителям показывается прямо-таки какая-то сексуальная озабоченность. Кроме того, меня действительно задело, что моего отца назвали диктатором и деспотом. Работая с ним, актеры и режиссеры получали звания, награды, ставили спектакли, и при этом играли главные роли. Виталий Евдокимович всегда всем говорит, что его дочь “талантливая и красивая”. Как отца его чувства понять можно. Как режиссера, не уверен. К примеру, жена Федора Верещагина Регина Францевна обладала внешностью богини и чудесным голосом, но выходила на сцену только в массовках, и пела в хоре на заднем плане. В спектакли отец ее выводил на роль лишь, когда кто-то болел.

“Деспот” Федор Верещагин руководил театром более 40 лет, за это время званий народных и заслуженных артистов актеры получили больше, чем в других украинских театрах. А в “знак благодарности” театр ничего не предпринял, чтобы увековечить память отца, чье имя занесено во все энциклопедии бывшего СССР и Украины.

— Еще в начале 1990-х годов улицу Луначарского переименовали в переулок Верещагина. С тех пор обсуждается тема установки бюста Федору Григорьевичу…

— По поводу улицы. Действительно, это было при мэре Д. Дворкисе. Переименовали, хотя только в прошлом году исчезла последняя табличка с надписью “ул. Луначарского”. Делали ремонт фасада и сняли… Я же предлагал, чтобы руководство театра инициировало переименование бывшей ул. Дзержинского (ныне Театральной) в ул. Верещагина. Поздно уже. Но ведь троллейбусную остановку у театра можно назвать “им. Верещагина”. ТТУ же в свое время переименовало остановку “Революционная” в “Александра Музыки”. И третье, “на Париже” можно было бы установить бюст Верещагину. Я уже молчу о том, как все в один голос с тогдашним мэром Д. Дворкисом говорили о переименовании театра. К примеру, после смерти своих режиссеров Запорожский театр назвали именем Магары, одесскую оперетту – Водяного.

Дело в том, что местные власти вопрос о переименовании или установке бюста могут рассматривать, если на то будет соответствующее ходатайство театра. А его не было. Селезнев сказал вам в интервью, что бюст отца на площади “мешать не будет”. Уже отрадно. Но при условии, что рядом будет Шевченко, Катерина, гайдамаки, Лилея. Такому ансамблю не хватает только самого Селезнева…

В отношении завистливых хвастунов и переоценивающих себя людей Федор Григорьевич обычно говорил – далеко куцему до зайца. Думаю, что он был прав. Не в бюстах дело. Главное в том, что отец всегда был и остается в нашей памяти человеком – национальным сокровищем и национальной гордостью.

От редакции. Видимо, некоторые фразы воспринимаются в зависимости от того, что знает слышащий их. У журналиста, общавшегося с Виталием Селезневым и Федором Верещагиным, создалось твердое убеждение, что Виталий Евдокимович с неподдельным уважением относится к своему наставнику. А деспотом, положа руку на сердце, можно назвать очень многих руководителей, которые считают свое мнение приоритетным. Так им же и отвечать, брать ответственность. Потому они себя прислушиваются чаще, нежели остальных. И не только в театре… Вероятно, Федор Федорович знаком с «закулисьем» театральной жизни, поэтому так остро воспринял слова преемника отца. Мы же в редакции всегда считали, что слово «деспот» в отношении режиссера – это комплимент. Практически все величайшие режиссеры – деспоты: Станиславский, Любимов, Виктюк… Иначе, наверное, успеха не добиться. Тут уместно привести слова Константина Станиславского, не терпевшего игры актеров, в которой не было жизни, игры без настоящих эмоций… Так вот, Константин Сергеевич, который, к слову, отвратительно учился и так и не окончил курс гимназии, рассказывая о становлении своего театра, говорил: «Нас презрительно называли любителями. Говорили, что нет ни одного настоящего профессионала, что их заменяют экстравагантные костюмы, обстановка и поведение на сцене».

Что касается «семейного подряда» в театре, когда отец – драматург и режиссер, а дочь исполняет главную роль. В принципе, есть худсовет, где собраны асы. Им решать, делать выводы, вносить коррективы, исправлять….

{jcomments on}