Гижко Андрей

«Завод в Немирове уже платит налоги, землю арендаторам нынче раздаем без бюрократии и взяток, а попытки «люстраторов» взять под контроль предприятия, слава Богу, прекращены»

Андрей Петрович рассказал «РЕАЛу» как из историка превратился в экономиста, о том, что в партии был лишь раз и то по «малолетству», о том, как фермеры назвали властям конкретные суммы, фамилии, кому платили и сколько ждали, чтобы получить разрешение на работу, о том, почему «завалились» крупные инвестпроекты, которые пытался привлечь на Винничину Иван Мовчан, а также об убогом менталитете некоторых руководителей, которые каждый год меняют на новые свои «Лексусы»

Аграрные регионы сохраняют неисчерпаемый ресурс для развития. И они могут задавать тон экономическому росту Украины. Для этого достаточно политически ориентироваться на Евросоюз, а продукцию продавать на «ненасытном» азиатском рынке. Но реализации казалось бы столь логичных планов украинским аграриям мешает их менталитет. Наши люди хотят зарабатывать сразу и помногу, чтобы тут же потратить. Инвестировать полученную прибыль в производство, экономить на роскоши и быть более мобильными оказывается слишком сложным. Именно эти «препятствия» заместитель главы Винницкой облгосадминистрации Андрей Гижко перечисляет среди основных тормозящих экономику факторов.

«Особенность истфака в том, что у его студентов нет зашоренности. Преподаватели учили смотреть на любые вещи с разных сторон»

— Андрей Петрович, расскажите о себе. Как полюбили экономику? Потому что было модно?

— Мой выбор был несколько иным. Я учился в 23-ей винницкой школе – единственной украиноязычной на весь Ленинский район. В семье с детства говорили на украинском, поэтому язык стал одним из критериев выбора школы. Между прочим, и сейчас считаю эту школу уникальной. До становления независимости Украины ее директор Григорий Полищук внедрял различные элементы самоуправления, систему оценки классов по целому перечню критериев с дальнейшим составлением рейтинга.

Помню, как в 8-м классе по итогам какого-то соревнования мы заняли второе место и нас наградили поездкой в Москву. В то время – в августе 1991-го — для 14-летних винницких школьников попасть на Красную площадь и Арбат было, наверное, верхом желаний. Оказались там буквально за неделю до путча. В отличие от Винницы Москва жила совершенно иной жизнью — с уличными художниками, свободной прессой и разнообразием мороженого в ларьках.

Почему я вспомнил о соревновании? Принцип учета баллов не ограничивался успеваемостью. Если кто-то отставал в учебе, он мог наверстать баллами за участие в самодеятельности или сборе металлолома и макулатуры. Более того, такой коллективный подход к достижению результата сдружил класс, и мы сообща старались достичь желаемого результата. По большому счету, в обществе сейчас не хватает такого…

С экономикой «связался» случайно. Кстати, у меня нет экономического образования. Не стану отрицать, цифры меня с детства привлекали, в школе я участвовал в олимпиадах по математике и физике, но как каждый молодой человек не во всем соглашался с мнением родителей, поэтому отказался поступать в технический вуз, хотя они и настаивали. Я выбрал исторический факультет Винницкого пединститута. Между прочим, история и правоведение тоже сопряжены с цифрами и датами.

Особенность истфака в том, что у его студентов нет зашоренности. Знаете, когда общаешься с друзьями из политеха или медиками, то первые 10 минут мы говорим на общие темы, а потом они незаметно для себя переходят на технические или медицинские термины. А наши преподаватели учили смотреть на любые вещи с разных сторон. К тому же учился я уже в 1990-х. Приходилось искать информацию из всевозможных источников. И поиски поощрялись. Когда отвечая «у доски», ты рассказывал материал так, как он излагался на лекционном занятии, преподаватель ставил максимум «четверку». Если ты нашел дополнительную информацию, то мог, даже упустив детали из лекции, рассчитывать на «пять».

Непосредственно с экономикой в первый раз я столкнулся, когда делал дипломную работу. Тему НЭПа на Подолье можно назвать пограничной между историческими и экономическими дисциплинами. После окончания вуза мне пригодилась вторая специальность — устроился юристом на подшипниковый завод. Отвечал я преимущественно за коммерческие вопросы, занимался акционированием. Через полгода принял участие в конкурсе на замещение вакантной должности в облгосадминистрацию. Так, с 2000 года и тружусь в органах государственной власти.

Меня взяли в информационно-аналитический отдел. Название звучит привлекательно. По замыслу эта служба должна была собирать информацию и анализировать ее. Еще до моего прихода отдел этим и занимался. К примеру, сопоставляли уровень дохода граждан и влияние его на преступность. Так вот, зависимость прямо пропорциональна. Как только возрастала задолженность по зарплате, моментально фиксировался всплеск правонарушений. Я считал, что мне интересно работать в таком направлении. Но к тому времени поменяли губернатора, и роль отдела была сведена больше к пересылке почты и работе с оргтехникой.

Буквально через 4 месяца работы Валерий Коровий, возглавлявший управление экономики, предложил мне перейти в отдел анализа и прогнозирования. Это уже было гораздо интересней. Мы аккумулировали информацию обо всем. Прежде, чем главе ОГА поехать в какой-то район, мы «копали» всю информацию – какие проблемы там существуют, чем можно помочь, а чем поможешь только на центральном уровне… Задачи по подготовке к совещаниям, визиту высокопоставленных лиц из Киева тоже ложились на плечи этого отдела.

Казалось бы, работы было очень много, но вместе с тем ты владел массой информации о каждом уголке области. Между прочим, этот отдел до сих пор существует, и функции его расширяются, в том числе работой с грантами и организацией международных связей, но основная задача по аналитике сохраняется. На ее базе ежегодно разрабатывается программа социально-экономического развития региона. В прошлые годы именно этот отдел отвечал за разработку Стратегии развития области и Соглашения с Кабмином.

«Некоторые руководители предприятий считают нормальным ежегодно менять «Лексус». Это психологический синдром «босоногого детства»

— С 2006 года Вы возглавили Главное управление экономики. Руководили им при четырех губернаторах. После назначения Анатолия Олийныка главой ОГА он сразу назвал Вас своим заместителем. Как правило, кадровые вопросы в марте-мае решались по квотному принципу. Заместителей губернатора тоже назначали по чьей-то квоте. Вас пригласили на должность по протекции партии или как «рабочую лошадку»?

— Я один раз в жизни «был» в партии – Социалистической. Еще в студенческие годы. В 2001 году вышел… Поэтому могу заверить, что партийные квоты на меня не распространяются. Какие мотивы побудили Анатолия Дмитриевича предложить мне эту должность, лучше спросить у него.

— С учетом сокращения количества заместителей губернатора, какие направления курируете?

— Классически все, что связано с экономикой – промышленность, малый и средний бизнес, торговлю, добычу полезных ископаемых. Кроме этого, финансы и сельское хозяйство. Пожалуй, последнее направление – самое ответственное. Оно включает посевную кампанию, земельные вопросы. Аграрно-земельному направлению приходится уделять 70% времени.

Часто люди жалуются на то, что не получили дотацию, кроме того, очень распространены споры по соседской меже. Фактически каждый день получаю свыше 100 писем по чисто бытовым проблемам, где семьи годами спорят за кусочек земли. Встречаются довольно парадоксальные проблемы, которые люди по 20 лет не могут решить, чей же тот или иной куст смородины или верба. Каждый из спорщиков претендуют на это растение, поэтому уверен, что должны приехать из облгосадминистрации и принять сторону того, кто обращается.

— Хватает ли в штате сотрудников, чтобы отвечать на «соседские» споры о смородине или вербе?

— В непосредственном подчинении у меня находятся только секретарь и помощники, но есть департаменты, которые над этим работают. Если спор между двумя соседями, то сельхозинспекция разбирается и отвечает. Когда вопрос действительно глобальный, то проводим совещания, на которые приглашаем представителей разных служб, чтобы совместно разобраться в ситуации.

Пожалуй, довольно сложной была проблема по земле с фермерами. Как бы мы не стремились поддерживать большие сельхозпредприятия, а фермеры всегда будут оставаться основой села. Поэтому в первую очередь мы провели совещание по вопросу фермеров. Вскоре после его начала фермеры попросили, чтобы пресса вышла. Действительно, те вопросы, которые они поднимали, рано слышать журналистам. Так решили фермеры. Они называли конкретные суммы, фамилии, кому платили и сколько ждали, чтобы работать на земле. Поэтому 7 апреля мы решили создать комиссию, которая с тех пор собирается каждый вторник и принимает решения максимально открыто. За этот период буквально «с колес» было подписано 196 распоряжений. Мы специально включили в состав этой комиссии представителей органа земельных ресурсов, экологической инспекции, управления экологии, экономики, сельхозинспекции… Человек приходит как на защиту диплома. Тут же мы задаем ему вопросы. Диалог ограничивается 5-7 минутами, и на второй-третий день он получает распоряжение о выделении участка.

— Подобный механизм раньше не использовался?

— Нет. Раньше люди жаловались на то, что поданные ими документы рассматриваются по несколько лет. По разным причинам… Иногда людям даже не объясняли, почему их документы лежат без внимания.

Я не говорю, что сейчас все происходит гладко. Подписание 48 распоряжений мы отложили. Будем повторно их рассматривать. Когда ответы людей не удовлетворяют или остаются неясными отдельные вопросы, не спешим с принятием решения. Особенно это касается аренды прудов. Почему? Во-первых, мы хотим навести порядок с системой учета и использования водных объектов. Во-вторых, всем арендаторам сказали, что они должны быть зарегистрированы в качестве субъектов предпринимательской деятельности.

Как правило, к нам обращались люди, которые в заявлении просто пишут – «дайте мне ставок». И все. Извините, но для разведения рыбы вы нанимаете, как минимум, одного, а чаще двух сторожей. Затем, еще один работник кормит рыбу, другой помогает ловить… То есть, на самом маленьком объекте задействованы три-четыре человека. И они, и сам арендатор в перспективе станут пенсионерами, а чтобы получать пенсию, сейчас нужно делать отчисления в ПФУ. Плюс, необходимо платить налоги.

Поэтому отправляя таких заявителей с комиссии, многим мы говорили следующее: «Через неделю будет новое заседание. За это время зарегистрируйтесь субъектом предпринимательской деятельности. Покажете копию регистрации, и мы дадим «зеленую улицу» аренде пруда». И люди нормально воспринимают такие требования.

Земельные вопросы еще сложней. С точки зрения картографических материалов, все оформляется правильно. Но в вопросах продажи земли мы должны четко понимать, что с покупателем видимся один раз в жизни, поэтому до того, как продать, мы изучаем инвестпроект – чем фирма планирует заниматься, сколько рабочих мест создаст, есть ли у нее кредиты… То есть, анализируем не столько земельные, сколько экономические вопросы. И только после этого даем согласие на приватизацию участка или отказываем.

— При так называемой прошлой власти в области были начаты несколько очень громких проектов – по добыче сырье для стройматериалов в Шаргородском районе, производству сахара в Шпикове. Какова их судьба?

— Проект производства цемента в Шаргородском районе полностью остановлен. Необходимы огромнейшие инвестиции, для чего, в принципе, велись переговоры с французской компанией. Поэтому еще более года назад Минэкологии отобрало лицензию на разработку месторождения. Запасы там довольно большие, но залегают они гораздо глубже, чем в Каменец-Подольском. Учитывая колоссальные затраты на реализацию этого проекта, он на сегодняшний день никого из потенциальных инвесторов не интересует.

Что касается сахарного завода в Тульчинском районе, то его сооружение остается актуальным, проблема только в получении кредитных ресурсов. Средства, которые можно привлечь у украинских банков, неконкурентны – слишком высокие проценты. Хотя технико-экономическое обоснование проекта готово, и я думаю, что сейчас собственники, презентуя его за рубежом, ищут финансовые ресурсы.

— Компания «Мироновский хлебопродукт» (ТМ «Наша Ряба») для сооружения птицекомплексов в Винницкой области привлекла деньги от ЕБРР. В данном случае компания «Кряж» может воспользоваться кредитом европейского банка для строительства сахзавода?

— Не думаю. Чтобы выйти на фондовый рынок, «Мироновский хлебопродукт» готовился к этому три года, проводил аудит и прочие мероприятия. «Кряж» только на пороге этого пути.

Знаете, я не являюсь сторонником «громких проектов». Они всегда подвержены большим рискам. Частенько, чем громче начинаются проекты, тем громче потом «исчезают». Кроме того, большие предприятия менее маневренны, им сложно перестроиться под выпуск новой продукции. В случае изменений на рынке, им приходится сразу же сокращать большое количество сотрудников. Да и реализуются крупные инвестпроекты, типа создания предприятия «Барлинек» или реконструкции Винницкого масложиркомбината, крайне редко.

Я бы делал акцент на малый бизнес. Во всем мире это спасательный круг. В Винницкой области всего 330 предприятий, где трудится свыше 50 человек. В общей сложности на них работают 330 тысяч наших земляков, а всего в области свыше 715 тысяч трудоспособного населения. Так вот, разница – это люди, задействованные в малом и среднем бизнесе. Я постоянно нахожусь в дискуссии с предпринимателями, мы говорим о том, как дальше жить. Приезжаешь в соседнюю Польшу, и видишь, как люди на первом этаже дома что-то ремонтируют, а на втором – живут. За домом они что-то выращивают. Мы должны прийти к такой модели, когда каждый помимо, скажем, основной работы станет заниматься еще чем-то. Причем, не только выращивать, но и перерабатывать. Иного пути к материальной независимости у нас нет.

— В начале 1990-х с развитием кооперативов и предпринимательства мы были на этом пути. Позже мы с него свернули. Как вернуться?

— Отвечу философски. Вернемся к нашей истории – 500 лет в Украине не было государственности, лучшие из лучших всегда выезжали в Москву и Санкт-Петербург. Тех, которые оставались, положа руку на сердце, нельзя назвать элитой. В период Советского Союза происходил не менее масштабный отток кадров. Кроме того, людей с предпринимательской жилкой раскулачивали. Таким образом столетиями Украину разными способами лишали самых активных людей, способных развивать бизнес.

Мы должны понять, что наш путь к повышению уровня жизни нации будет долгим. Это стоит признать, и откровенно об этом говорить людям. Мы ментально не готовы отойти от «совка». Сменятся одно-два поколения, пока украинцы не станут другими. Общаясь с фермерами и руководителями сельхозпредприятий, я удивляюсь их мышлению. Для примера, приезжаю в Черновецкий район – не самый богатый – и слушаю, как аграрий говорит, что, наверное, будет вырезать скот. Интересуюсь причиной. Он поясняет, что на зерне получает прибыль в 5 миллионов, а на животноводстве – всего 800 тысяч. Видите ли, ему этого мало…

Понимаете, наши люди хотят разбогатеть за один год. Некоторые руководители предприятий считают нормальным ежегодно менять «Лексус». Это психологический синдром «босоногого детства».

При СССР в детстве у этих людей было мало игрушек. Теперь у них появились деньги. Ни один нормальный бизнесмен в Европе или США, заработав первый миллион, не купит «Лексус». Он деньги будет инвестировать и развивать свое дело. А у нас иные понятия о бизнесе. Заработав миллион, ты должен купить «Лексус», потом жене шубу, и опять же «Лексус». Остались деньги – детям по «Лексусу». Именно в этом наша самая большая проблема. Почему вырезают скот? Если он не приносит миллионные доходы, то, полагают такие фермеры, нечего заниматься животноводством.

И не только аграрии так считают. В ресторанах Болгарии или Чехии средний обед стоит в эквиваленте на наши деньги 50 гривен, и порции там в три раза больше, чем в Украине. Ты понимаешь, что заведение зарабатывает не больше 5 гривен на этой порции. Для сравнения у нас только один салат из капусты может стоить 50 гривен, будто овощи завозим из Южной Америки, а соль экспортируем из Австралии. Если изменить ценовую политику, а, проще говоря, снизить накрутки, то и бизнеса, и покупателей будет больше.

«В Европе устоявшийся рынок, на который войти с сохой не удастся. Для нас более перспективной является Азия»

— В конце февраля – начале марта революционеры «интересовались» бизнесом нардепов, приближенных к Януковичу. Например, компанией «Агро-Эталон» в Тывровском районе. На сегодняшний день эти предприятия функционируют без каких-либо проблем?

— Слава Богу, что эти волны утихли. Если есть вопросы к учредителю, то давайте их будем ему задавать. Но не предприятию. У нас ведь спрашивают с предприятия, на котором работает 300 человек. С подобными «претензиями» обращались и к Глуховскому каолиновому заводу, и к Гниваньскому карьеру. Причем, в отдельных случаях, они были совершенно не обоснованы.

Нам нужно отказаться от стереотипов. Во всех странах через это прошли. Я имею в виду, что следует принять закон о легализации капитала. Без этого мы вынуждены будем топтаться на месте, а состоятельные украинцы будут и дальше скрывать деньги в оффшорах, переписывать бизнес на подставных лиц. Не секрет, что семья Кеннеди занималась выпуском левой водки, а их сын Джон стал президентом США. Никто в Америке не спрашивает, как ты заработал первый миллион, но второй ты должен легализовать…

Психологически нашим людям сложно с этим свыкнуться, но иначе мы снова останемся у разбитого корыта. Люди, у которых есть капитал, свернут производство, деньги переведут в банк на Виргинские острова, и поверьте, когда эти миллионы окажутся там на депозите, их владельцы будут припеваючи жить на проценты. Это проще. Но если эти капиталы будут работать не в оффшорах, а в Украине, то зарплату и пенсию получат тысячи наших граждан. Да, я согласен, если есть вопросы к политической или уголовной деятельности человека, с него нужно спрашивать.

— Несмотря на различного рода заявления об успехах, в последние годы инвестиционная привлекательность региона серьезно упала. За счет чего думаете привлечь капитал?

— Прежде всего, нужно стабилизировать ситуацию на востоке страны. Это нам кажется, что Винница далеко, но о террористах на Донбассе знают во всем мире, и пока там стреляют, инвесторы будут с опаской смотреть в нашу сторону. Поверьте, с одной стороны западный инвестор понимает, насколько привлекателен украинский рынок, а с другой боится тут потерять деньги.

Нам нужно понимать, что из-за донецко-луганского сепаратизма страдает вся Украина. И мы все едины в том, чтобы как можно скорей решить эту проблему. Это первое. Второе – мы ждем проведения административной реформы. Сколько бы ОГА не рассказывали о привлекательности региона, но по большому счету мы занимаемся образованием, культурой, здравоохранением и физкультурой. Законодательство не наделило нас полномочиями заниматься экономикой и инвестициями. У нас нет рычагов для этого. У инвесторов, как только они сталкиваются с тем, что им нужно получить разрешения по земле, энергетике, воде, пропадает всякое желание работать. Поэтому если все эти разрешительные и прочие структуры не сведут в одну упряжку с подчинением областным властям, никаких серьезных инвестиций мы не дождемся. Будут лишь одинокие исключения из правил.

Есть масса негативных примеров. Мы уверяем бизнесмена в том, как у нас хорошо, а когда он приезжает, то понимает, что областные власти рассказывали о «потемкинской деревне» и практически ни на что не влияют. Последний пример таких отношений – с турецкой компанией, которая строит огромный индюшатник в Вендичанах Могилев-Подольского района. Владелец фирмы поясняет, что он больше проверяющих заинтересован в том, чтобы соблюдалось качество, экологические требования, пожарная безопасность, но контролирующие службы ставят свои условия…

Когда чиновник, понимая абсурдность некоторых выставляемых проверяющими претензий пытается вмешаться и помочь бизнесу, ему вменяют личный «интерес». Но если не вмешиваться, контролирующие органы смогут закрыть весь бизнес, и люди останутся без работы.

— При очередной недавней смене менеджмента на немировском заводе компании «Nemiroff» совладельцы уверяли, что возобновят производство водки. Предприятие уже работает?

— Полтора месяца идет разлив. Зайдя в супермаркет, мы понимаем, что компания потеряла полки… Вернуть позиции теперь сложно, но совладельцы планируют в августе-сентябре достичь объемов, которые были до 2011 года. Нас радует, что за апрель «Nemiroff» заплатил в виде акциза 10 миллионов, за май – 30 млн. грн.

— По Вашим словам буренки кормят 200 тысяч жителей винницких сел. После подписания экономической части соглашения об Ассоциации с ЕС, домашнее молоко, не отвечающее стандартам качества, будет запрещено использовать для переработки. Какую альтернативу сегодняшнему «механизму» обеспечения отрасли сырьем, предлагаете использовать?

— Отрасль находится в руках частного бизнеса. Помощь власти ограничивается содействием с разрешительными процедурами. Что касается требований экономической части соглашения, то запрет касается только той части продукции, которая будет экспортироваться в Евросоюз. Такие компании, как «Люстдорф» и ЧАО «Литинский молокозавод» столкнутся с проблемами, а те, кто работал для внутреннего рынка, изменений не ощутят. Экспортерам мы давно говорили, что нужно создавать собственные фермы, отвечающие западным стандартам.

Помимо этого, перед нашими предприятиями открыты рынки Грузии и Средней Азии, где не требуют соблюдения стандартов ЕС. Лично я считаю, что в политическом плане подписание соглашения – это огромный плюс. Но если мы говорим об экономической составляющей, то должны понимать, что в Европе устоявшийся рынок, на который войти с сохой не удастся. Для нас более перспективным является азиатский рынок с его 4-миллиардным населением, что в 20 раз больше, нежели во всей Европе. Наши сахар, подсолнечное масло, зерно в Азии там идут на ура.

К примеру, Монако зарабатывает на казино и за эти деньги покупает все, что необходимо княжеству. Я считаю, что не важно, на чем зарабатывать деньги. Нет смысла налаживать выпуск компьютеров, поскольку нам никогда не догнать китайцев. Поэтому для Украины спасительным кругом является сельское хозяйство.

— Второй год Винничина пытается наладить контакты с румынским бизнесом. Когда они начнут приносить реальные результаты?

— Результаты есть, хотя может они и не настолько значительные, как хотелось бы. На Винничине работает румынская компания «Велром». Она собирается расширять производство и увеличивать количество рабочих мет. Винницкая компания «Руслана» своими люками и ливневками, которые делаются на основе песчано-полимерной смеси, завоевывают тамошний рынок.

Сотрудничество развивается медленно. Причина в нашем менталитете. Мы организовываем презентации, но ездят на них одни и те же. А другие экономят 200-300 евро на дорогу, но жалуются, что не могут выйти на румынский рынок, сидя в Ямполе или Чечельнике.

— Чем увлекаетесь в свободное время?

— Раньше увлекался пешеходным туризмом. Обходил Карпаты, Винничину в качестве инструктора водил детские группы. Сейчас реже хожу, но когда есть возможность, могу с семьей отправиться на фестиваль в любой уголок Украины. Считаем, что жизнь не ограничивается стенами дома или работой, и предпочитаем смотреть все, где есть что-то интересное.

Игорь ЗАИКОВАТЫЙ