Рыбачук Виктор

Признанный в мире художник Виктор Рыбачук: «Когда наши политики умрут от инфарктов, разобьются на своих джипах при вождении в нетрезвом состоянии, тогда…»

Об Украине, наших политиках и винницких художниках

Известный художник, писатель и драматург Виктор Рыбачук родился на Винничине.  Он автор более 3000 полотен,  среди которых жанровые картины, пейзажи, натюрморты, в том числе и на расплавленном алюминии.

Секрет рисования на этом легком металле является авторским изобретением. На заре Независимости Украины его картины были отобраны на Международный конкурс художников в Нью-Йорке, в котором принимали участие 350 мастеров из разных стран мира.

 

Много интересных находок этот неординарный человек сделал и в литературе.  Он автор романа, поэтического сборника стихов,  рассказов, эссе и пьес, две из которых увидели сцену.  Виктор Рыбачук считает, что настоящая литература должна опережать свое время. Но, работая для будущего, наш сегодняшний собеседник понятен и современникам. Об этом свидетельствуют многочисленные награды, полученные, в частности, на  престижном киевском конкурсе «Коронация слова».  Винничане тоже не  забывают своего славного  соотечественника. В июне Рыбачуку была вручена премия Михаила Стельмаха.   

— Виктор, Вы родились в небольшом селе на Винничине, учились в Виннице,  Одессе, ныне Вы киевлянин.  Какой из этих городов наиболее близок Вам по духу и где бы больше всего хотели жить?

— Родился я в Плыскиве – тогда это был райцентр. Кроме него, мы с мамой, учительницей,  жили в разных селах  области. Еще я жил в Черкассах у отца, с которым мама рассталась, когда я был еще ребенком. Но ни винничанином, ни черкасщанином, ни киевлянином, ни даже украинцем я себя не считаю. Я не могу больше 3-х дней находиться в одном месте — мне становится скучно. Я по своей сути бродяга, как  Григорий Сковорода. Правда, я еще безнадежней — Сковорода не мог находиться в одном месте больше недели (смеется). Сейчас время сжалось, все происходит  значительно быстрее.

Если говорить о городе, в котором я хотел бы жить, то это, наверное, Женева. Горы, озеро и розовые фламинго… Когда там проходила моя выставка, стояла осень  — теплая, ранняя. И такое спокойствие…

 

— Говорили, что во Франции Вы тоже могли остаться.  

— Вполне, если бы женился на княгине Елене Шаховской. Стал бы князем Шаховским.  Но не сложилось. Честно говоря, не знал, как бы потом объяснил своим друзьям, что я — это уже не я.  Они бы меня не поняли — взяли свои рюмки и пошли к другому столику.

— Вы прямо как Стенька Разин —  ради товарищей пренебрегли княжной.  Надеюсь, Вы ее не убили?

— Нет, конечно. А друзья мои —  это Александр Мельников, Владимир Корсун – художники, с которыми меня связывает очень многое: учеба, работа, выставки.  Женщинами я никогда не пренебрегал. Любовь, влюбленность всегда были стимулом. На уровне подсознания каждый  мужчина старается доказать своей женщине, что она выбрала не дурака, поэтому делает все, чтобы быть лучше. По крайней мере, так должно быть. А не остался потому, что я никогда бы не смог стать французом,  как и японцем. Это другая культура, нельзя в нее прорасти корнями, что-то все равно калечится. Как у дерева, которое пересадили из одного места в другое: оно хоть и приживается, но обязательно что-то умирает. И ты не чувствуешь себя своим.

 

Вот в Украине я везде чувствую себя дома – во Львове, в Одессе, в  Киеве, везде… Исключая Донецк. Я считаю, что Донецкая и Луганская области – это Россия. Люди там ментально больше русские, чем сами россияне. Так что эти регионы давно надо поменять, к примеру, на кусочек Якутии.  Надо договориться об этом с  Путиным, выпить с ним рюмку, и раз и навсегда решить этот вопрос. И тогда всем станет легче.  Для Украины сразу  столько проблем  решится – с языком, с президентством, с выборами. Это  будет как развод с нелюбимой женой.  

— А с кем из украинских политиков можно было бы обсудить такой обмен?

— Возможно, с моим однофамильцем Олегом Рыбачуком.  Жаль, что он не пьет, совсем не пьет. Он политик  больше европейского менталитета, чем украинского. Таких у нас немного. Украине нужен диктатор. В этом плане Виктор Янукович – идеальный президент, он диктатор. Люди хотели диктатора, они его и выбрали. Правда, если бы он еще был патриотом Украины…  К примеру, как Лукашенко. Он патриот, Белоруссия для него — колхоз родной. И он руководит страной, как хороший председатель колхоза. Он дает возможность людям жить, работать, зарабатывать копеечку. Есть  недовольные, но… Я скажу так: если ты хочешь полететь в космос, а твоя страна не является космической державой, то меняй страну.

 Иосиф Сталин был патриотом?

— Да, но он был патриотом идеи. Правда, мертворожденной, и только теми методами, которыми он действовал, он мог ее удержать. Если бы, к примеру, он стал диктатором в Грузии, то она давно превратилась бы в процветающую страну.

— Кого из винницких политиков Вы считаете патриотом  своего края и Украины  в целом?

 

— Патриотов много, политиков нет. Дело в том, что настоящий политик – это человек, масштаб личности которого выходит за рамки собственных интересов. Думаю, что такими качествами обладает Тимофей Мотренко. Он в 90-е баллотировался в Верховную Раду. Если бы не проиграл Игорю Квятковскому, стал бы нардепом. Помню, что ему не хватило совсем немного голосов.  Будь у Тимофея на избирательную кампанию не 600$, а чуть больше денег, все могло бы быть иначе. Его оппонент создал какой-то траст (тогда как раз  все продавали свои ваучеры),  думаю, что эти деньги и помогли ему стать нардепом. 

А у Тимофея Мотренко были друзья, которые верили в него, как в государственного деятеля и помогали, как могли. Поэтому я, Николай Позняков (тогда преподаватель педагогического института) , Владимир Соловьев (бывший партийный работник) с чисто мальчишеским азартом по ночам клеили листовки.

Игорь Квятковский дважды был парламентарием, карьера Тимофея Мотренко тоже сложилась достаточно успешно…

Да, на пенсию он ушел с должности начальника главного управления Государственной службы Украины. Мы до сих пор поддерживаем дружеские отношения. Правда, встречаемся редко. Я думаю, что  этот человек мог бы что-то сделать для Украины.  В нынешних парламентариев я не верю, это люди с тройным дном. У нас нет идейных политиков, они говорят и действуют согласно мундиру, который на них надет. Кожанка —  значит ты коммунист, мундир французского легиона — европеец. Думаю, когда эти люди уйдут – умрут от инфарктов, разобьются на своих джипах при вождении в нетрезвом состоянии, тогда  у нашей страны появится шанс. В политику придут их дети и внуки, которые учились за границей, у которых есть знания и деньги – а именно это и определяет настоящих аристократов. Знания и деньги, а не власть и деньги.

— Вы делаете ставку на политическую элиту, а как  же народ, национальная идея?

— Она нужна. Украинцы однажды должны умереть под желто-голубым флагом, как это однажды под своими знаменами сделали французы, немцы или американцы. Тогда мы начнем  ценить свою страну и гордиться ею.

Согласитесь,  Оранжевая революция не оправдала ожиданий  миллионов украинцев. У меня, к счастью, не было никаких иллюзий. Многое стало понятно еще в 2003 году, когда Александр Омельченко, тогдашний мэр Киева, послал  Виктора Ющенко  куда подальше…  Многие понимали, что  ничего хорошего нас не ждет, но надежда теплилась…

2003 стал для меня во многом переломным. С этого года я невыездной. Уже десять лет я не пересекаю границ Украины. Быть украинским художником в Европе, где твои соотечественники работают прислугой, просто невозможно.

Состояние страны накладывает отпечаток на художника, и это очень плохо. Когда твоя нация — рабы, ты не можешь быть свободным человеком. Даже богатых украинцев в Европе терпят, их воспринимают как рабовладельцев, с ними считаются, но это как раз тот случай, когда рядом не  сядут — перейдут за другой столик.

 Но у Вас была совсем другая история. Мальтийский крест, которым Вы награждены, рабам не вручают. За что Вы его получили?

— За портрет герцога Анжуйского. Так как никаких правительственных наград у меня нет, то эта награда  тешит мое самолюбие. Есть еще одна награда, которая  мне дорога –  юбилейная медаль, которую мне вручила Организация Объединенных Наций за  «Вклад в мировое искусство». Приятно, что награда эта не связана с Министерством культуры, мою кандидатуру «подали» галерейщики.

Знаете, в 90-х все было иначе. Меня не воспринимали как художника из Украины. Тогда в Европе даже не знали, что есть такая страна. Сейчас Украина известна благодаря братьям Кличко. Тогда же на слуху был Чернобыль.  Некоторые европейцы даже думали, что Чернобыль – это район в Киеве. Вот так и выстраивалась параллель Чернобыль-Киев-Украина. Это вызывало искренний интерес, у некоторых скепсис. Чувство сходное с тем, какое бы у нас вызывал, к примеру,  северо-корейский художник. Художник из страны, где после смерти диктатора заставляли плакать  об ушедшем диктаторе, а тех, кто не достаточно убедительно выражали скорбь, судили.  Разве в такой стране может быть  хороший художник?

Но вначале это чувствовалось не так сильно, в силу того, что о стране не знали ничего. Я даже с лекциями выступал, рассказывал об Украине.

— Ваши выставки прошли во многих европейских странах  — Словакии, Швейцарии, Германии, Франции, Финляндии, Нидерландах. Были ли они финансово выгодными для вас?

— Выставка – это всегда очень большой риск. Художник не может себя продвигать без галереи. Достаточно хорошо мои картины продавались во Франции, в  Германии.  А вот в Финляндии продалась всего лишь одна картина. За вырученные деньги я даже не смог  обеспечить транспортировку полотен в Украину. Так что в Финляндии осталось 30 моих работ. Но я не переживаю, они не пропадут.

— Можете назвать самую крупную сумму, вырученную вами за картину?

— Мои картины не покупали дорого, в среднем  около 3 тысяч долларов. Но тогда за эти деньги можно было купить квартиру. Я никогда не ставил себе задачу стать коммерческим художником. Хотя в этом нет ничего плохого, в современном мире все четко ранжировано.  В каждой стране есть  свой рейтинг художников, в котором обособлены две категории – творческая и коммерческая.  Мое имя  занесено в Реестр профессиональных художников Российской империи, СССР, русского зарубежья и Российской Федерации и республик бывшего Советского Союза. У меня достаточно высокая категория — А4. А2, А3, как правило, присваивают уже тем, кто умер, А1 – художникам, со смерти которых прошло уже сто лет. Категория А – творческая. Если ты не попал в категорию А, то ты коммерческий художник.  К примеру, известный портретист Никас Сафронов имеет категорию В3, а Андрей Чебыкин, который является Президентом академии искусств Украины, — В4.

— Но быть коммерческим художником, наверное, намного выгоднее?

— У каждого свой путь. Я три раза читал Экклезиаста. Каждый человек или что-то оставляет после себя или уходит в никуда. Мои картины, мои книги, если они чего стоят, оценят потомки, если нет, — забудут.

В начале века была такая  писательница Стела Кармен, она писала душераздирающие романы, которые издавалась стотысячными тиражами. Еще у одного писателя этой же эпохи — Зуева-Оренбурского тиражи были больше, чем у Чехова. Гимназистки зачитывали его книги до дыр. Кто сейчас помнит авторов этих бестселлеров? А Чехова помнят. Шекспира вообще открыли только через 200 лет после его смерти.

Знаете, в  Виннице есть художник, чьи картины  продаются почти по 200 тысяч долларов. Там, в Лондоне, продаются. А в Виннице за них дают по 2-3 тысячи долларов. К примеру, во Франции художник, за картины которого дают 10 минимальных зарплат, считается очень хорошим художником. Но ведь наши покупают «здесь» по дешевке и тянут «туда», чтобы продать дороже. Так заплатите нормально,  дайте хоть 10 тысяч.

— Много ли в Виннице художников, чьи картины ценятся галеристами и кто из коллег по цеху Вам нравится?

— Лично мне был интересен Шпаковский. Он был способен на провокацию, а в искусстве это очень важно. Правда, после смерти его очень быстро забыли. Просто выгодно было забыть. Если говорить о других винницких художниках, они все гении. Правда, некоторые еще не успели раскрыться. Но я думаю, что государство должно отметить всех тех, кто родился при Сталине. Они все заслуживают звания заслуженного.

— За что?

— Ни за что, а почему. Потому что тогда их картины будут цениться дороже и вообще покупаться. В Виннице есть художники, которые ходят в рваных туфлях, и это страшно.

— Поэтому Вы для подстраховки решили еще и литературной деятельностью заняться?

 

— Ага, а еще виноделием. Я уже лет 10 делаю вино, многие говорят, что лучше, чем французское.  

Карины пишутся, романы тоже, но это ведь духовные ценности. А человек не может жить в эфире, он должен создавать и что-то материальное. Так что заложил виноградник, сейчас у меня 15 кустов, а хочу кустов 50. Вот тогда налажу выпуск вина, надену все свои кресты и буду торговать, к примеру, в Ужгороде, на празднике Божоле.  


Подпишитесь на новости

 

Коментарі закриті.

Video >>

Франция одолела Перу и вышла в 1/8 финала ЧМ: видео

21.06.2018 - 20:52
ЧМ-2018. Матч №22 Группа С. Франция — Перу — 1:0 Очень ровный чемпионат. В 22 матчах всего три ничьи, но при этом 15 игр завершились с преимуществом одной из команд ...

Появилось видео, как в Виннице злоумышленники разбирают Центральный мост

06.02.2018
В Ситуационном центре муниципальной полиции ...

В Одессе пенсионеров собирали на странный митинг: видео

23.02.2017
В Одессе активисты показали, как ...