Директор успешной агрофирмы Игорь Антоник рассказал о схемах, которые губят сельское хозяйство и позволяют грабить государство
«Чтобы освободиться от засоренности почвы, нужно ее обрабатывать 18 лет. В органическое земледелие я не верю»
— Игорь Петрович, расскажите, как Вы – инженер и кандидат технических наук – пришли к сельскому хозяйству?
— Ранее в Винницком политехническом институте я преподавал предмет «Металлические конструкции и технологии строительного производства». Проработал на инженерно-строительном факультете свыше 10 лет. Когда в 1993 году платили символическую зарплату в 280 купоно-карбованцев, которой совершенно не хватало на жизнь, стал думать над тем, как внедрять собственные разработки в бизнес. Мы с коллегами мечтали начать производство высокопрочной керамики. Но в этом никто не был заинтересован. Зарабатывали тогда на другом…
Однажды я послушал знакомого, у которого одолжил деньги, уволился из политеха, поскольку сидеть на двух стульях не могу, и ушел в бизнес. Почему выбрал сельское хозяйство? Это случайность. Тогда немцы имели виды на Винницкий семенной завод и подарили тогдашнему руководителю области Н. Мельнику тонну семян рапса. Когда разгружали мешки, три из них разорвались. И мне предложили бесплатно их забрать. Не дарить же губернатору рваные мешки!
Тогда я, как человек, выросший на винницком асфальте, не представлял себе, что такое рапс. Я Мы нашли председателя колхоза, который взялся посеять семена, а 40% урожая потом отдать нам. Затем мы нашли 11 колхозов, которым дали эти семена. Кроме того, купили им еще топливо и средства защиты. Только два колхоза вернули наши доли. Тем не менее, у нас получилось 26 тонн семян рапса для посева. Винницкий масложировой комбинат из-за минимальной загрузки на то время «лежал на четырех лапах».
Кстати, в 1997-м я стал одним из организаторов областной программы «Рапс-2000». Суть ее состояла в том, чтобы обеспечить масложиркомбинат сырьем, а именно семенами рапса. Тогда подключились и КМТ, и «Химпром», который еще работал… Засеяли рапсом 13 тыс. га в Винницкой и соседних областях. В принципе, тогда мы и создали предприятие «Рапсодия», чтобы сеять рапс на колхозных полях и поставлять его на переработку. Но у наших колхозов была короткая память. Собрав урожай, они стали его реализовывать за наличку, забыв, кто поставил семенной материал и ресурсы для выращивания и что он предназначался для масложиркомбината.
В то время в области целая детективная история разыгралась. На дорогах правоохранители отслеживали транспорт, который увозил рапс в другом направлении. В конечном итоге учредители нашей фирмы остались недовольны. После этого я предложил им обходиться без колхозов – самим закупить технику, арендовать землю и обрабатывать поля.
Инициатива наказуема. Учредители меня назначили менеджером. В начале 2000-х сельское хозяйство все считали убыточным. Я допустил ошибку, что закупил отечественную технику. Если бы сразу отдал предпочтение западным тракторам, то прибыльным предприятие стало бы в 2002-м, а так только в 2004 году. Сейчас я уже могу говорить, что при надлежащей обработке 100 ц/га пшеницы для украинской земли – это средний потенциал.
— Стоит ли Украине выпускать собственные средства защиты, даже на основе зарубежных аналогов? Они были бы дешевле…
— Мы не можем вырастить нормальный урожай без «химии». Я не верю в органическое земледелие. Это обман. Когда только начинал заниматься сельским хозяйством, я проанализировал содержание сорняков в почве. Количество их на одном гектаре составляло 3 млрд. штук, то есть 8 тысяч на квадратном метре, тогда как культурных растений всего 8 (!) штук. Чтобы освободиться от засоренности, нужно работать 18 лет. Достаточно пропустить один год, и снова нужно 18 лет. Поэтому без гербицидов мы никто — урожай упадет в 3-4 раза…
— Сколько сорняков на полях в Европе?
— Самыми чистыми считаются земли в Голландии, где сорняков лишь 80 тысяч штук на гектаре, а в Германии – 100 тысяч. Так что органическим земледелием у нас можно заниматься в удовольствие на нескольких сотках, но не на гектарах.
Вернусь к «ошибкам» нашей фирмы. Поначалу мало кто понимал, как выращивать рапс. Мы тоже сперва пробовали выводить свои сорта, но в итоге проиграли селекционную борьбу. Импортные сорта оказались гораздо продуктивней. Да, наша фирма запатентовала пять сортов рапса, но они не конкурентоспособны. Занимались мы и семеноводством сои. Итог такой же, соя ГМО более продуктивная и менее затратная. Ситуация в Украине в этом плане противоречивая. Государство законодательно запрещает выращивать растения с ГМО, но аграрии только ее и спрашивают у продавцов семенного материала. Генетически-модифицированную сою наши люди называют «раундапка»…
— Если мы говорим начистоту, то аграрии покупают за рубежом и сеют ГМО в Украине?..
— Выращивать нельзя, но все выращивают. Семена завозят разными путями, включая контрабандный. Затрат при выращивании генетически-модифицированных растений нужно на 40% меньше. А результат лучше. Когда мы занимались семеноводством сои, я обращался во все контролирующие госструктуры, уговаривал как-то повлиять на аграриев, пояснял, что ведь иначе мы лишимся украинской селекции, но меня не услышали.
Годами мы говорили об этом. В итоге выпустили 500 тонн «сертифицированных» семян сои, а продали 18 тонн. Пришлось отказаться. Сегодня я уверен, что будущего у украинского семеноводства сои нет. При полном бездействии госорганов уничтожат семеноводство любых культур. Я не знаю причин, говорю о фактах.
«Если заказчик в Prozorro к овощам в один лот добавит бананы, то никто участвовать не сможет, кроме крупных оптовиков»
— У возглавляемого Вами предприятия очень своеобразное название. Какова связь между музыкальным произведением или эпосом и аграрным бизнесом?
— Я расшифровываю название фирмы по-иному: как сочетание слов «рапс», «соя» и «дія», то есть действие. Фирма «Рапсодия» создана в 1998 году. Она является товаропроизводителем, который специализируется на выращивании рапса, пшеницы, подсолнечника, сои, фасоли, ячменя и переработке этих культур. У нас имеется собственная мельница, которая делает муку под ТМ «Струтинецкая рапсодия», продаваемая в фирменном магазине.
Кроме того мы выращиваем овощи и строим овощехранилище. Уже больше миллиона гривен в него вложили. Для посадки и сбора урожая моркови и свеклы используем специальную британскую технику. Посчитали, что выращивание овощей для борщевого набора очень нужно. Но при реализации овощей мы столкнулись с системой Prozzoro. Пытались участвовать в тендерах, но организаторы выстроили систему так, чтобы дурить государство и всех, кто верит в прозрачность.
Производителю, будучи плательщиком НДС в размере 20% от доходов, приходится конкурировать с физлицами-предпринимателями, которые, как правило, перекупают овощи. При этом организатор, а именно Минрегионразвития, создает более выгодные условия именно для последних.
— За счет чего?
— Все товары и услуги обозначены кодами. Коды отличаются количеством цифр. Чем их больше, тем конкретней указан предмет закупки. Когда цифр в коде меньше, то закупка получается обобщенной. Например, под отдельным кодом указаны овощи в целом… Перекупщик вполне может участвовать в тендере, когда нужно предложить весь овощной набор. Сельхозпроизводитель же может предоставить лишь конкретные позиции, которые сам выращивает. То есть, если я выращиваю морковь и свеклу, то не смогу участвовать в тендере, где вместе с ними одним лотом закупают картофель и лук. А если заказчик добавит бананы, то вообще никто участвовать не сможет, кроме крупных оптовиков.
— Не детализируют практически все заказчики?
— Подавляющее большинство указывают закупку обобщенно — овощей. Лично я ежедневно получаю сообщения о десятке новых тендеров и понимаю, что ни в одном не могу участвовать по этой причине. Если фирма с кем-то давно сотрудничает, то ей могут пойти навстречу и указать конкретные позиции, чтобы партнер мог принять участие в тендере.
Теперь приведу пример. Винницкая областная психоневрологическая больница им. акад. Ющенко, которой мы часто безвозмездно помогаем, пошла нам навстречу. Они на тендер выставили заказ на свеклу и морковь с максимальной стоимостью закупки в 45 тыс. грн. В принципе, то, что им нужно. Мы попробовали участвовать, подали документацию и указали, что поставим требуемый объем за 15 тысяч, с учетом уплаты нами НДС. В итоге выиграл тендер предприниматель, который предложил обеспечить заказ за 44 тысячи. Нам отказали.
Почему? Тендерный комитет анализировал подаваемую ему тендерную документацию участников торгов и так решил. С 2017 года от фирм требуют предоставить устав предприятия, выписку о назначении директора, выписку с собрания учредителей, ранее заключенные договора с контрагентами с указанием их телефонов и адресов. Я должен был предоставить документ о наличии транспортных средств, количестве персонала и массу прочего.
Как официальное предприятие мы отчитываемся согласно всем статистическим формам, в том числе и по форме 50-СГ, где указано, казалось бы все, включая объем урожая, размер площадей и число машин. Фискальные органы и Госпотребнадзорслужба знают обо всех видах нашей экономической деятельности. Это открытые сведения. Но тендерному комитету этой информации оказалось мало.
Нас сняли с тендера. Якобы мы не соблюли «нормы государства» в рамках «квалификационных характеристик», у которых нет четких критериев. Поверьте, за счет этого могут отказать любому.
— Критикуемые Вами требования выдвинули от лица заказчика — больницы?
— Мне пояснили, что подходы им навязали на уровне департаментов экономики. Я туда позвонил и сказал, чтобы больше ко мне не обращались с расспросами о строительстве овощехранилища… Кто придумал требовать с участников тендера столько документов, я так и не выяснил. Никто не может ответить. Я удивляюсь, неужели у нас забыли, что есть такое понятие как коммерческая тайна? Я не могу давать адреса контрагентов. При этом тендерный комитет не смутило, что победителем он признал СПДшника, который заявил цену на 30 тысяч больше моей.
Государство, которое оплачивает питание больных, потеряло не только эти 30 тыс. грн., но и тот НДС, который я включил в цену на свеклу и морковь, а предприниматель этот налог не платит.
Также мы продаем муку, изготавливаемую из собственного зерна. Мы предложили поставить 30 тонн в больницу им. акад. Ющенко по 6,1 грн./кг в мешках с доставкой. Чтобы вы ориентировались, уточню, что на сегодняшний день минимальная цена закупки – 6,4 грн./кг. Поясню, предлагаемая нами цена муки соответствует стоимости зерна с 3%-й рентабельностью. Нас сняли с тендера, поскольку мы не предоставили полный объем документации. Либо в тендерном комитете заседают некомпетентные люди, либо они занимаются саботажем (или чем похуже? – Ред.).
Случай с нашим предприятием не единственный в области, поэтому я считаю, что система Prozzoro не предусматривает участие сельхозпроизводителей в тендерах. Я пытался обращаться в Минэкономразвития. Безрезультатно. Ответ обо всем и ни о чем, как у настоящих профессионалов.
«Дрон позволит фискалам сфотографировать момент уборки и получить по 600-800 тыс. грн. поступлений с аграриев одного населенного пункта»
— Вы стали одним из немногих, кто уверяет, будто тысячи гектаров уходят «в тень». Как?
— Как порядочный налогоплательщик, утверждаю, что наша фирма работает прозрачно. Мы официально платим зарплаты, налоги и около 3 млн. грн. за аренду за землю. Это 7,5% от нормативно-денежной оценки земли. Сегодня таким как мы приходится сталкиваться с конкуренцией эспэдэшников. Когда заканчиваются сроки договоров аренды, пайщики отказываются их продлевать. Якобы хотят самостоятельно обрабатывать землю, не имея техники. То есть, их кто-то подговорил, пообещав платить чуть больше.
Почему «кому-то» стало выгодно так работать? В статье 165 Налогового кодекса говорится, что налогообложению на общих основаниях подлежит доход физлица, обрабатывающего все, что свыше 2 гектаров земель сельхозназначения и личного хозяйства. То есть, нужно уплатить 18% налога от реализации продукции и 1,5% военного сбора.
В селе, в котором мы работаем, площадь пая составляет 3,85 га. При минимальном урожае пшеницы (3 т/га), который продается по 3 тыс. грн./т единоличник должен уплатить с 1,85 гектара (3,85 – 2, — прим. авт.) около 800 гривен (19,5%). По моим подсчетам, в селе примерно 800 га обрабатывается единоличниками. Таким образом, госбюджет не дополучает от 600 до 800 тысяч гривен. Если говорить о средней по району урожайности в 60 ц/га, то потери бюджета составят 1,6 млн. грн. Коллеги – директора других агрофирм – уверяют, что у них аналогичная картина.
— На местах на это закрывают глаза или руководство «в доле»?
— Позиция сельсовета проста. Эти деньги в любом случае не поступают в местный бюджет, поэтому не хотят уличать людей в уклонении от уплаты налогов. Если изменить систему, и половину налогов «оставлять» в населенном пункте, то председатель сельсовета будет заинтересован в выявлении «уклонистов».
Нынешняя система приводит к жуткой конкуренции с легальными аграриями и огромнейшему теневому рынку зерна. Мы же понимаем, что продукцию с таких участков продают за наличку.
— На уровне конкретного села, какой процент земель принадлежит так называемым единоличникам?
— У нас около трети. Какова ситуация по району, оценить не могу. Не занимался подсчетом. Сегодня реестры открыты, поэтому, сидя в кафе, можно выяснить территории, обрабатываемые якобы единоличниками. О нездоровой конкуренции я рассказал налоговикам. Мне объяснили, что бороться с физлицами они могут только профилактическими беседами и уговорами о декларировании доходов. К тому же они уверяют, что те якобы не получают доход с полей. Мол, там коровы пасутся, а не кукуруза растет.
К большому сожалению, обрабатывать землю «единолично» пошли все бывшие силовики и госслужащие. Между ними даже драки происходят за участки. Человек при погонах «взял» 50 га земли, кого-то принудил обработать и посеять, а потом по-теневому продать. Такое явление распространено повсеместно.
Сегодня госслужащие сражаются за земли запаса, резерва… Особенно активизировались «соревнования» между ними после того, как райгосадминистрации перехватили инициативу в заключении договоров аренды за пределами населенного пункта. Теперь же «теневики» договариваются с Госгеокадастром.
Сельсоветы тоже не забывали о коррупционной составляющей, но они хотя бы решали на сессии вопросы выделения незатребованных паев или земель запаса. Сегодня все проще – пришли к чиновнику и договорились…
— Ориентировочно в масштабах района сколько земель находится в таком теневом бизнесе?
— Если не треть, то 20% точно. Повторюсь, это можно проверить, проанализировав данные реестров. Я на сегодняшний день покупаю дрон. Зачем он мне? Чтобы видеть, как на арендуемом 100-гектарном поле ломают наш подсолнечник. «Умельцы» заходят в середину участка и собирают урожай. Расскажу, как это происходит на поле. Берут велосипед, переворачивают и ставят на простынь, затем один злоумышленник крутит педаль, а второй подставляет подсолнечник под спицы. Получается очень быстро. В прошлом году у меня так вырезали свыше 1 гектара. Теперь при помощи дрона мы будем смотреть за тем, что происходит на поле.
Между прочим, пролетев на высоте 50 метров, можно узнать, чем засеяны все участки и сфотографировать их. Не верю, что налоговики не могут приобрести технику за 40 тыс. грн., чтобы до сбора урожая выяснить, где что засеяно, а потом востребовать уплату налогов с тех, кто собрал пшеницу и никогда ничего не платил, как единоличник, который якобы ничего не выращивает.
Идентифицировать участки сегодня легко. А такой дрон позволит фискалам сфотографировать момент уборки и получить по 600-800 тыс. грн. поступлений с так называемых единоличников с одного населенного пункта. В целом по области, наверное, существенные суммы получаются. Правда, об этом предпочитают не говорить. Если бы такие, как я, не испытывали конкуренцию, то я бы об этом тоже не говорил.
Р.S. Да, уж. Жаль Украину до слез. И виноваты тут не только власти, а тысячи тех, кто ворует и помогает воровать за откаты…
Игорь ЗАИКОВАТЫЙ