Левицкий Анатолий

Человечище-глыба Анатолий Левицкий: «Иосиф Кобзон приезжал в Винницу, так как хорошо ко мне относился – любил инициативных «аферистов»

Анатолий Иванович рассказал «РЕАЛу» о том, как вместо медицинского попал в музыкальное училище, о творческом мини-бомонде винницких холостяков с обрядом посвящения на ставке Гитлера, о приходе в областную филармонию, где пришлось «сразиться» с по-страшному воровавшими волками-администраторами, о том, как заманивали на Винничину звезд советской эстрады, о незаживающей ране на сердце из-за «разгромленного» органного зала, о том, на каких условиях сработался с Дмитрием Дворкисом, а также о том, что у себя на даче выращивает только закуску

Винницкая областная филармония и Анатолий Левицкий давно «по одиночке» не упоминаются. В советское время Анатолию Ивановичу удавалось, казалось бы, невозможное — находить подход ко многим звездам эстрады и заманивать их в украинскую провинцию. Сейчас он больше печется о том, чтобы винничане слышали классическую музыку. Скромными гонорарами в областной центр зарубежных мэтров не завлечь. Но ему удается найти другие аргументы и в итоге маститые исполнители, преодолевая тысячи километров, приезжают к нам в гости. Сам Анатолий Левицкий называет себя «везунчиком по жизни» и все свои успехи связывает с везением.

 

«Отец сказал: «Нечего среди пьяниц крутиться» и привез меня в Винницу поступать в медучилище»

 

— Анатолий Иванович, влечение к музыке у Вас в генах заложено?

— Сложно сказать. Профессиональным музыкантом из Левицких я стал первым, а любителями назвал бы всю родню – начиная от матери и отца до двоюродных и троюродных родственников. Наверное, природа способствовала развитию способностей. Село Безводное, в котором я родился – самое красивое в Ямпольском районе и единственное, которое окружено лесами. Школьником занимался в художественной самодеятельности. С 4 класса играл на кларнете, а с 5-го, можно сказать, начал подрабатывать, играя в духовом оркестре на свадьбах. В семье мое увлечение музыкой всерьез не воспринимали, поэтому после того, как окончил 8 классов школы, отец отвез меня поступать в медучилище.

 

— Должны были стать медиком?

— Как отец сказал: «Нечего среди пьяниц крутиться», привез меня в Винницу и оставил. Не проследил… А через дорогу от медицинского находилось музыкальное училище. Приятели меня отговорили: мол, ты что, будешь за больными ухаживать?.. Да и я сам себя уже считал «состоявшимся» музыкантом с опытом игры на свадьбах и похоронах, поэтому «подвел» отца.

В музучилище я оказался не только в знакомой среде, но и продолжал заниматься любимым делом. По-прежнему подрабатывал, играя на свадьбах, выступал в эстрадном оркестре. После окончания училища меня направили в Бар преподавать в местную музыкальную школу. Хоть и небольшой город, но с массой предприятий. Наверное, тогда был самым промышленным в Винницкой области. Как молодому специалисту мне дали квартиру — одну на четверых с такими же ребятами, как я. Кроме того, меня сразу же взяли руководить эстрадным оркестром машиностроительного завода и духовым оркестром местного спиртзавода. Денег в свои 18 лет я получал море… И практика имелась. Очень престижным считалось играть на еврейских свадьбах. Это совсем иной уровень исполнения. Как и молдавская, еврейская музыка очень мелодичная, но при этом технически сложная. Так, до армии я приобрел навыки тромбониста, дирижера и аранжировщика. Знаете, как говорят, научился ходить, говорить и курить одновременно… Так и у меня получилось — только с музыкой.

Правда, продолжалась такая фривольная жизнь недолго. Через год, летом, военный комиссар поймал меня на футбольном поле, когда матч смотрел, и отправил в армию. Служить меня определили в ракетную армию стратегического назначения. Представляете? Пять рядов проволоки и высокое напряжение… Поначалу был ошарашен. На всю часть была одна медсестричка очень посредственной внешности, но на нее все смотрели, как на Бриджит Бардо. Потом узнали, что я – музыкант, значит, слух в порядке, и отправили в школу радистов, но тоже в закрытую зону – в Белокоровичи Житомирской области.

Там был дивизионный оркестр, где пригодились мои умения. На третьем месяце учебы в сержантской школе меня забрали в штаб дивизии, одели в другую форму — почти офицерскую, с двумя рядами пуговиц и портупеей. В ней уже можно было по вечерам в темноте пугать старшину. Он был классическим представителем «хохла»-старшины, который лучше всего знал команды «Встать», «Лечь», «Рота смирно, равнение налево». Когда темнело, он из-за «оркестровой» формы путал меня с офицерами и честь отдавал.

Однажды во время учений на смотр приехал командующий 43-й армией генерал-полковник Григорьев. Оркестр-то один и смотр проводился в четырех дивизионах, поэтому музыкантов разделили на группы. Меня назначили старшим одной из них, и довелось дирижировать. После концерта командующий объявил благодарность командирам подразделений и оркестру. По чистой случайности я был знаком с водителем командующего. Он и предложил замолвить за меня словечко генералу. Замолвил. Тогда у меня мама очень болела. Чтобы ее проведать, мне дали 10 суток отпуска. Более того, так случилось, что командующий ехал в Винницу и еще меня из Белокоровичей забрал.

 

— То есть, везение продолжалось?

— Вполне можно так сказать. По дороге командующий поинтересовался, не хочу ли перевестись ближе к Виннице… Примерно месяца через два пришел приказ о переводе. Меня взяли в штат оркестра. Еще будучи студентом, я играл в винницком Доме офицеров, поэтому, по сути, вернулся в привычную для себя среду. Ходил в самоволку, дома у друга переодевался в гражданскую одежду и гулял по городу.

 

Мне по жизни везло. Как-то по случаю большого государственного праздника на торжествах в Доме офицеров присутствовали иностранные делегации. Обычно, отыграв Гимн, музыканты расходились, ведь торжественная часть длилась минимум час. В тот раз ее сократили. Значит, нужно возвращаться к Гимну. Пулей сиганул в оркестровую яму вместе с еще несколькими музыкантами. Все растерялись, и так получилось, что я «раскомандовался» и взялся дирижировать. В полном составе оркестр собрался лишь под конец исполнения. В итоге потом дирижеру попало, а меня за то, что «как в бою», не растерялся, наградили часами. Так, на ровном месте стал героем.  

«Шоу-бизнес был и в советские годы, только государство не знало, что филармония – это бизнес. До моего прихода у администраторов всегда было по мешку запасных билетов»

 

— Почему, демобилизовавшись, занялись больше административной работой, нежели исполнительской?

 

— Еще до армии подал документы во Львовскую консерваторию. До поступления оставалось полгода, мне предложили работу в Дом творчества, где требовался специалист инструментального жанра. Среди прочего я должен был отыскивать и квалифицировать  музыкантов, игравших по ресторанам, на свадьбах. То есть, мне опять повезло, потому что я знал эту работу. Чтобы учиться в консерватории, пришлось бы уволиться. Меня отговорили, мол, практика есть, ничему новому не научат, и сагитировали поступать на заочное отделение Харьковского института культуры. 

Через год меня забрали в областное управление старшим инспектором. Потом, будучи студентом, недолго работал даже замначальника управления. Как секретарю комсомольской организации, предлагали идти по комсомольской линии. Перспективы открывались тогда самые разнообразные. Оброс друзьями. Знаете, у нас сформировался некий творческий мини-бомонд холостяков со своим обрядом посвящения на ставке Гитлера. В нашей компании было 20 человек из комсомольской организации, милиции, редакции газеты, писателей.

 

— И что за ритуал такой был?

— Новому «посвященному» одевали деревянное кольцо, и он клялся, что будет холостяком, пока компания не разрешит ему жениться.

 

— Правило безбрачия соблюдали?

— Раньше 28 лет мы не женились.

 

— В 27 лет Вы стали самым молодым директором филармонии в Советском Союзе…

— «Сватали» на комсомольскую работу, а вместо этого меня уговорили возглавить филармонию. Я-то, наивный, думал, что выиграю. А оказалось, что попал. Поверьте, я туда и не стремился, просто не знал, где окажусь. Одно дело, что я был знаком с людьми, как работник управления, другое – знакомство с «кухней» филармонии. Шоу-бизнес был и в те годы, только государство не знало, что филармония – это бизнес. Причем, он, как и цирковой, был связан семейными узами. К примеру, была как официальная «сторона» гастрольной деятельности, так и неофициальная, где крутились колоссальные средства, и очень часто незаконно.

Мне удалось справиться с «волками» — прежними администраторами, которые всегда носили по мешку запасных билетов. Воровали страшно… Я боялся того, что воруют-то администраторы, а посадят меня. Я устоял перед соблазнами. Может потому, что был молодым и воспитанным в комсомольско-патриотическом духе. Некоторые мои коллеги соблазнились на «легкие деньги» и попались…

Помимо этого, понятие дисциплины в филармоническом коллективе напрочь отсутствовало. Я бы сказал так, царил анархизм. Сотрудники могли уехать на гастроли и неделю после их окончания не возвращаться. Да, люди очень интересные, но и чересчур своеобразные. Пытался найти компромиссы. Ясно, что по струнке они ходить не будут, но хотя бы какие-то понятные «правила игры» коллективу нужны.

Еще я решил расширить филармонию. Были ведь только бригады лилипутов, цыган, ансамбль «Вітерець Поділля», продолжавший традиции довоенного периода, и лекторий. В короткий срок мы организовали несколько вокально-инструментальных ансамблей. Благодаря этим коллективам филармония постепенно обрела свое лицо.

 

— Вы практически назвали отрасль культуры некой мафиозной организацией с семейными кланами. Тем не менее, Вам удалось не только освоиться, но и собирать на фестивали «звезд» эстрады. Будем откровенны, в те времена город не причисляли к раскрученным индустриальным центрам или курортам. К Виннице относились как к провинции. Как удалось добиться санкции на проведение тех же «Зорей над Бугом»?

— В принципе, в 1978 году, инициатива исходила от горкома партии. К 60-летию комсомола требовалось придумать что-то необычное. Что? Тогда в моду только вошли фестивали – «Крымские зори», «Белая акация» в Одессе, «Каштаны Киева». Они уже были известны. А в центре и на западе Украины ничего такого не было. В начале года я поехал в Москву, но мне отказали, мотивируя, что гастрольные мероприятия расписаны, планы сформированы.

Мне повезло встретиться с Эдуардом Смольным, легендарным администратором всесоюзного значения. Он познакомил меня с директорами Госконцерта, Союзконцерта, Росконцерта. Я пошел по тем же коридорам, но не официально, а, скажем так, используя «личные контакты». Познакомился с теми, от кого все зависело, рассказал о планах, и они согласились помочь. Это был февраль-март, а фестиваль собирались провести в сентябре.

Все сложилось довольно удачно. На первый фестиваль «Зори над Бугом» приехало пять народных артистов СССР, 12 коллективов из восьми союзных республик.

Второму фестивалю мы придумали иной вектор, под эгидой «Майстри мистецтв країни — трудівникам села» направили артистов в Ямпольский район. Тремя самолетами доставляли, остальных везли на такси, но на поле перед колхозниками пели Кобзон и другие народные артисты.

Практически все «звезды», которые были в Советском Союзе — начиная от Калаберды из Чукотки до латышей Раймонда Паулса и Лаймы Вайкуле — выступали на Винничине. С кем-то из них договаривались по телефону, к кому-то «в гости» ездили, «добивали» в гостиничных номерах. Кого спаивали, кому денег много сулили, чтобы выйти из положения. Вы же понимаете, стандартными ставками (а по расценкам Иосифу Кобзону полагалось за концерт платить 13,50 рублей), артистов не заманишь.

 

— Чем Кобзона уговаривали?

— Он был одним из фундаторов фестиваля. С первого по девятый фестиваль приезжал. Из вредности… Кобзон хорошо ко мне относился, любил инициативных «аферистов». После второго фестиваля девиз «Майстри мистецтв країни — трудівникам села» подхватили в Киеве, меня ввели в состав президиума директоров концертных организаций страны. То есть, все руководители республиканского уровня, а от Украины – первое лицо и директор какой-то винницкой филармонии… Потому что опять «попал в струю». Ямпольский почин в аграрной области. Жена (Галина Левицкая – уже много лет руководитель винницкого ЗАГСа, – прим. авт.) времена моего директорства вспоминает, как «темное пятно». Она меня практически не видела.

Параллельно «на пустом месте» мы начали организовывать ансамбль песни и танца «Подолье» из коллектива в 70 человек. Где в Виннице взять классных артистов балета, солистов-вокалистов?.. Инструменталистами наш регион славится. Наши скрипачи, духовики по всему миру разъехались – в Грузию, Израиль, Францию… Все со званиями, титулами. Но чтобы собрать ансамбль, нужно найти массу асов, подкупить которых мог лишь жилплощадью. Для коллектива выделили 34 квартиры. Я отправился по стране: Ростов-на-Дону, Краснодар, Москва, Прибалтика, Донецк, Днепропетровск. Из Москвы увез супружескую пару — хормейстера и балетмейстера. Они оставили детям квартиру и переехали в Винницу. Чем переманил? Если говорить образно, то салом, а, по сути, перспективой получения званий.

В течение года наш ансамбль дал свой первый концерт в Киеве, и не где-нибудь, а в консерватории. То есть наглости предела не было… Там же выступали коллективы с 20-летним стажем, а мы — только что собранные – предложили еще и две манеры – академическое и народное пение одним коллективом. Помню, как руководство консерватории возмущалось тем, что мы идем на невозможное. Но мы доказали, что все возможно.

Когда я приглашал людей, я им обещал зарплату, жилплощадь, и все что обещал – выполнил. Слава о моем слове разнеслась по стране, и потом уже мне звонить начали.

 

— Гастроли — это всегда риск. Артисты – обычные люди, и у них по объективным причинам могут меняться обстоятельства даже накануне концерта…   

— В 1980-х в Москве договорился с бабушками «Вероникой Маврикиевной» и «Авдотьей Никитичной». Продали билетов на 15 концертов. А как только вернулся в Винницу, мне сказали, что один из артистов заболел, и концерты отменяются. После этой новости я попал в больницу. Вот так…

В моей жизни были удары и похлеще. Просил у обкома помощи в строительстве нового здания для филармонии. Тогдашний первый секретарь Таратута сказал, что есть «разнарядка» на сооружение цирка в одном из городов Украины, пообещал, что договорится. Цирк – так цирк. В итоге нам отказали. В 1980-х органная музыка вошла в моду. В Киеве и Львове в костелах реставрировали органы. Нам тоже хотелось быть не хуже. Как альтернативу цирку, разрешили сделать зал органной музыки.

Из Москвы в Винницу приехала целая группа специалистов, которая изучала все помещения в поисках подходящего. Выбрали бывший Доминиканский монастырь. Определились с производителем, через внешторг связались с немецкой фирмой Zauer, которая 200 лет делает органы. Генеральный конструктор и прочие представители производителя влюбились в акустику нашего зала. Впервые в истории фирмы они отошли от своей технологии. Обычно «меняли» зал под технические возможности органа. Проанализировав же акустику нашего помещения, они стали «подгонять» свой орган под наш зал. Больше, насколько я знаю, подобных прецедентов у этой фирмы не было.

Помещение требовало капитального ремонта, и работы велись методом народной стройки, как и многое в те годы. Приобщили к этому весь город, каждое предприятие вносило свою лепту. Министерство культуры СССР в качестве компенсации за не построенный цирк выделило на закупку органа основную сумму. Из Харькова мы привезли целую подземную лабораторию, которая контролировала климатические условия в помещении. Это сложнейшая система воздуховодов. Если органы, установленные в древних костелах, столетиями там стоят и не портятся, то в нашем случае очень важно было следить за температурным режимом и влажностью, поскольку естественная циркуляция в помещении была недостаточной, а сам орган изготовлялся по иной технологии. То есть, все навозились.

Как только сдали в эксплуатацию органный зал, стали там проводить всесоюзные отборы на всевозможные международные конкурсы. Так, Винница превратилась в некий культурный центр. Через два года после появления органного зала, решением Президиума Верховного Совета УССР ему было присвоено имя Петра Ильича Чайковского. И представьте, каково было потом пережить, когда созданное по крупицам развалили и разобрали. Этот шрам останется на моем сердце до последнего дня. Думаю, священники, которые были свидетелями этого, и сейчас понимают, что, разгромив органный зал, поступили неправильно.

«Наши зрители ходят не на исполнителя, а на программу исполнителя. Это высший пилотаж»

 

— Если я не ошибаюсь, того требовала политическая ситуация…

— Я понимаю, что Церкви вернули храм по распоряжению Совета министров, когда многие объекты возвращали. Только можно по-разному возвращать. В Винницу тогда приезжал один из высших сановников ордена доминиканцев, в кабинете первого секретаря горкома партии И. Сороки он предложил, что монахи взамен построят за свои деньги храм в любом месте. Якобы договорились. Через неделю митрополит Агафангел решил «не окатоличивать винничан» и передумал. Орган разгромили. Он не пропал – возродился из пепла. Сегодня установлен в костеле Святой Марии Ангельской. Благодаря польским настройщикам и музыкантам, отремонтирован. Конечно, сравнивать акустику помещений нельзя, но главное, что у нас есть ежегодный фестиваль «Музыка в монастырских мурах», к нам приезжают органисты, а винничане имеют возможность слушать музыку.

 

— Именно ликвидация органного зала стала поводом для Вашего ухода из филармонии?

— Иного выхода тогда я не видел. Росчерком пера не просто отдали помещение, разобрали орган, а государственную концертную организацию выставили на улицу. Благодаря нечистоплотной сделке отдельных священников с отдельными партийными функционерами целый коллектив лишили работы. Я морально не мог дальше работать, делать вид, будто ничего не произошло.

 

Поняв мое настроение, тогдашний мэр Дмитрий Дворкис пригласил возглавить горотдел культуры. Я поставил несколько условий. Первое – найти помещение для филармонии, второе – отдел преобразовать в полноценное управление культуры со штатом в 16 человек. Горкома не стало, возник идеологический хаос, а праздники, торжественные мероприятия остались. Я собрал людей, которые умеют проводить.  

Нам удалось действительно стать управлением, которое курировало культурную жизнь города.

 

— Давайте немного вернемся к тому, почему отказались от дальнейшего проведения фестивалей «Зори над Бугом»? Неужели винничане пресытились?

 

— С развалом Советского Союза сломалась и система обмена творческими коллективами, гастрольных планов. Одно дело — пригласить только Кобзона, и совершенно иное – оркестр Новосибирской филармонии, ансамбли из Латвии или Узбекистана. Они не сдвинутся с места без забронированного вагона. Раньше на обмен национальных коллективов в бюджете каждой республики были заложены средства. Да, личные связи сохранились, будучи начальником городского управления, я приглашал артистов, они приезжали, но не все сразу. 

 

Да и без этого хватало работы. Старался успеть сохранить то, что рушилось. Нужно отдать должное Дворкису, он договорился с министром обороны о передаче дома культуры 45-го завода в коммунальную собственность. Так и появился городской Дворец искусств «Заря». Иначе его могли бы «разбазарить». Тамошний духовой оркестр стал муниципальным.   

Когда пришел в областное управление, времена тоже были — лучше не вспоминать какие… Если людям платили, то дровами, хорошо когда хоть сахаром или картошкой. Помню, как библиотекарями приходилось хворост из дому приносить, чтобы обогреть помещение. Сотрудников всей отрасли перевели на половину или четверть ставки. Чтобы создать оркестр областного уровня, я выступил на сессии облсовета. О высоких материях не говорил, к любви к искусству не взывал, сказал просто: «Все развалили, если вдруг кто-то из вас умрет, кто на похоронах сыграет?» Поддержали.

 

— Чем удается сегодня заманить в Винницу артистов из-за границы?

— Это очень тяжело. Если честно признаться, они едут к нам вовсе не заработать. Поверьте, гонорар в 200-250 долларов для американца мало что значит. А если филармония заплатит больше, нежели положено, завтра контролирующие органы спросят, почему «переплатили»?.. Чтобы пригласить музыканта, филармония подписывает с исполнителем договор. При этом принимающая сторона возлагает на себя массу обязательств, которые, согласно контракту, нужно выполнять, а с его стороны такого не предусмотрено. Исполнитель может за день до концерта сообщить, что заболел, и не приехать. Страховые гарантии не предусмотрены. Поэтому, когда билеты уже проданы и ожидается аншлаг, мы живем в вечном страхе – приедет или нет? Вы же понимаете, что если первый раз концерт сорвется – отругают, второй – набьют, а на третий – зрители не придут. Если серьезно, то очень помогает авторитет международных фестивалей им. П. Чайковского и фон Мекк, куда приезжают музыканты с именем. Поэтому выступать в Виннице считается престижно.

Хочу сказать, что несмотря на сегодняшние сложности, за три года два коллектива Винницкой филармонии получили статус академических. Аналогов такого, пожалуй, нет. Уточню, статус академического ансамбля – это не только оценка качества исполнения, но и двойные оклады для коллектива. Материально заинтересовав, мы можем пригласить в коллектив хороших артистов. Поверьте,  зарплатой в полторы тысячи никого не соблазнишь. Людям же нужно содержать семью, платить за квартиру. Так что спасибо областным руководителям, которые пошли на бюджетные затраты. Поясню, сегодня академический статус дают, когда исполнители показывают свое мастерство, а местные власти соглашаются на дополнительные расходы.

Винница, конечно, не может конкурировать с городами-миллионниками. Я бы сказал так, что у нас созданы в культурном плане мини-удобства. Скромненький, но свой зал имеется, транспорт, зрители, которые ходят не на исполнителя, а на программу исполнителя. Это высший пилотаж. Пусть таких ценителей не много – до 300 человек, но они есть! К примеру, они любят камерный оркестр «Аркату», но придут на концерт в зависимости от того, что «Арката» будет играть.

 

— А лично вы продолжаете играть?

— «Завязал» давно, еще когда стал начальником областного управления. Возглавляя городское управление, еще баловался иногда. Помню, как в то время с коллегами, такими же немолодыми, как сам, сыграли тогда на еврейской свадьбе.

 

— Чем увлекаетесь помимо музыки и работы?

— Раньше увлечений было много, как и времени. Сейчас меньше увлечений, и времени почему-то тоже. Остаюсь заядлым рыбаком. Люблю преферанс, бильярд. На охоту хожу крайне редко. Дача в Пирогово позволяет покопаться в земле, я там обо всем забываю. Это как маленькая база отдыха, где собираются дети, друзья. Причем, выращиваю только закуску. Ничего лишнего. Зато на нашем эко-огороде, где не используется химия, огурцы, помидоры, перец есть с весны до поздней осени.