СОЛЕЙКО НАТАЛЬЯ

ПРООПЕРИРОВАВШАЯ ТЫСЯЧИ МАЛЕНЬКИХ ВИННИЧАН НАТАЛЬЯ СОЛЕЙКО: «НЕ НУЖНО ТЕШИТЬ СЕБЯ ИЛЛЮЗИЯМИ – ЗДРАВООХРАНЕНИЕ ВИННИЧИНЫ И В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ БУДЕТ НА ГОЛОДНОМ ПАЙКЕ»

Наталья Петровна рассказала «РЕАЛу», как впервые попав еще девочкой в операционную, потеряла сознание, о том, что для настоящего хирурга «резать – это не главное», о том, что добилась в этом году закупки для сельских ФАПов 57 автомобилей, о том, почему пробуксовывает реформирование медицины, о тревожных разговорах о якобы готовящемся переводе здравоохранения на «частные рельсы», а также о своей отраде – музыке и театре

Как правило, политики отлично подкованы в теоретических вопросах, но абсолютно не разбираются, как все работает на практике. Причем, это касается и депутатов местного уровня. А вот главу постоянной комиссии по вопросам охраны здоровья, курортов и здорового образа жизни Винницкого областного совета, детского хирурга Наталью Солейко можно называть не только врачом от Бога, но и исключительным практиком. Для нее за абстрактными цифрами стоят конкретные люди, конкретные проблемы и понимание того, какие шаги следует предпринять для их решения. 

«Не представляю, о чем коллеги разговаривают со взрослыми больными. Скучно. А нас маленькие пациенты ежедневно веселят. Юмористы отдыхают»

— Наталья Петровна, в общественном сознании прочно закрепилось суждение, что у хирурга должны быть крепкие мужские руки и холодный, без толики сентиментальностей рассудок. Зная Вас, полагаю, что это стереотипы… И все же, почему избрали не женскую профессию?

— Многие стереотипы, которые закрепились в сознании, мягко говоря, не отвечают действительности. Первый раз в операционной я оказалась в 8-м классе. Мой отец 36 лет работал военным хирургом, мама – терапевтом. Я с детства не видела в работе людей других профессий и тоже мечтала стать врачом. Кроме того, по духу я всегда была близка к отцу, и однажды упросила его разрешить присутствовать на операции. Через несколько минут упала в обморок. Меня вынесли, но, придя в себя, я все-таки вернулась и досмотрела операцию. Упрямством до сих пор отличаюсь… Тогда, помню, отец ругал: «Чтоб твоего духа там не было! Я должен еще оглядываться, смотреть, как ты? Никакой медицины!» Но я поступила по-своему…

Когда училась в медицинском институте и присутствовала на операциях, продолжала терять сознание примерно в течение года. Мой педагог профессор Савелий Каминский объяснил причину: «Ты не о том думаешь, нельзя сочувствовать пациенту и сопереживать, нужно концентрироваться на профессиональных моментах…». Это помогло, больше сознания не теряла.

Честно говоря, альтернатива медицине у меня была. Я с детства увлекалась музыкой. Причем, очень серьезно, окончила музыкальную школу по классу фортепиано. Однако решила отказаться от профессиональной карьеры пианистки. Сегодня я говорю, что увлечение закончилось немыслимой любовью к музыке, особенно Чайковского, Вагнера. Я и сегодня занимаюсь музицированием, но исключительно для собственного удовольствия.

— Оперировать взрослых и детей – две большие разницы. Кого сложней?

— Нельзя ответить однозначно. Да и сравнивать сложно. Интернатуру я окончила на базе сосудистого отделения. Но к тому времени была замужем, родила сына, поэтому должна была остаться в Виннице. Выбора у меня не было. А в городе вакантным было лишь место хирурга в поликлинике. Это не для меня. Понимая, что без операций я «засохну», отказалась от этой должности.

Тогда в детском хирургическом стационаре, который находился в «Пироговке», было аж три вакансии. Я решила лучше оперировать детей, чем сидеть в поликлинике. Пять лет пыталась сбежать оттуда, не получалось. А потом не очень-то и хотелось уходить, появились знания, опыт. Сейчас считаю, что нет ничего интересней, чем детская хирургия. Причем, особо я бы выделила лечение новорожденных и деток, которым нужна неотложная помощь.  

— Хирургические отделения детской областной больницы сегодня фактически единственные, где лечат самых тяжелых пациентов со всей области. Когда поступает взрослый пациент, врач первым делом изучает его «историю болезни». У детей обычно ее нет. То есть, очень важно не ошибиться с диагнозом…

— Мы очень часто дебатируем по этому поводу. Почему-то иногда люди думают, что «хирургу лишь бы резать». В корне не согласна. У меня и многих моих коллег позиция абсолютно иная. Прежде всего, мы стараемся отбросить вероятность нехирургической патологии, потом взвешиваем шансы на то, что ребенок сможет поправиться без операции, и только в крайних случаях оперируем. Поверьте, когда удается отстоять точку зрения, что клиническая картина не требует операции, и потом оказываешься прав, получаешь огромное удовольствие. И перед выбором хирурги стоят каждый день.

Как к нам попадают? Привозит «скорая помощь» ребенка с болью в животе. Что с ним? Иногда мамы дают таблетки, которые гонят глистов, паразиты «лезут», а в результате у мальца страшнейшие боли, как при кишечной непроходимости – состоянии, при котором необходима срочная операция. К сожалению, родители сразу тоже ведь всего не рассказывают. Могут потом признаться… Поэтому правильная диагностика – это основа.

Часто нам приходится оперировать детей с травмами, где тоже нельзя ошибаться. К примеру, однажды нас срочно вызвали в Ильинецкий район. Там легковая машина сбила двух пешеходов, в том числе 14-летнюю девушку. Она была в крайне тяжелом состоянии. Обширный разрыв печени, размозжение правой почки, огромная гематома в брюшной полости, обильная кровопотеря и масса другого. Поврежденную почку и часть печени пришлось удалить, чтобы остановить кровотечение. Подобные той операции раньше мы не выполняли. Я о них только читала. Пришлось искать нестандартные решения… и так бывает нередко. На следующий день нам позвонили из райбольницы и сообщили, что у этой пациентки несколько раз за ночь останавливалось сердце, не работает одно легкое. Поехали второй раз вместе с торакальным хирургом и анестезиологом. Восстановили дыхание. На третий день к ней отправился уже анестезиолог. Когда девушке стало лучше, забрали к себе в стационар. Мы, в принципе, в 95% случаев забираем прооперированных в районных больницах к себе, чтобы постоянно лично контролировать процесс лечения и реабилитации. А ту девушку из Ильинецкого района я потом видела через несколько лет. Красивая, здоровая, умненькая. Какое это удовольствие, когда человек, который был в полушаге от смерти, потом приходит к тебе в гости!   

— С кем сложнее общаться – с родителями или детьми?

— С родителями. Дети, как правило, не умеют обманывать. А если и пытаются, то у них ложь на лице написана. Однажды у нас был очень интересный трехлетний пациент с аппендицитом. Как только его осматриваешь, он задает тысячу вопросов. Но, услышав объяснение, всегда соглашался с доводами. Нужно было оперировать, и он это понимал! В три-то года! Когда мальчика привезли в операционную, он продолжал «контролировать» каждое мое действие. Спрашивает: «Ты что, будешь мне операцию делать?» Говорю: «Нет». — «А зачем горит эта большая лампа? Почему все маски одели?» Объясняю, что заболела одна тетя, маски нужны, чтобы остальные не заразились… Прооперировали. Следующие два дня он со мной не разговаривал. На третий день спрашиваю: «Сашенька, ты на меня уже не обижаешься?», а он отвечает: «Да чего уж обижаться, я же не умер». И такие перлы от детей до 5 лет приходится постоянно слышать. Своим коллегам, которые работают со взрослыми, я не раз говорила, что не представляю, о чем они разговаривают. Скучно, наверное. А нас маленькие пациенты ежедневно веселят. Юмористы отдыхают.

«По затратности топлива УАЗы в четыре раза хуже тех же «Опелей», в Украине никто не выпускает запчастей к УАЗам, да и в надежности эта техника серьезно уступает в «Опелю»

— Реформирование здравоохранения области сопровождается массой критики со стороны пациентов, чиновники, наоборот, одобряют затеянное. Вы не умеете лукавить. Расскажите о перегибах и недочетах…

— Начну с того, что для меня, как медика, было откровением, что реформирование сельского здравоохранения началось в 2000 году. Именно тогда впервые стартовала практика внедрения института семейной медицины. Более того, в 2002-м была принята межотраслевая госпрограмма, рассчитанная на 10 лет. Она, помимо вопросов, относящихся непосредственно к здравоохранению, затрагивала и массу других социальных направлений. В том числе предусматривала системную подготовку семейных врачей. Так вот, если бы эти задачи в государстве поступательно реализовывались, сегодня мы бы имели достаточно квалифицированных кадров, а не обученных педиатрической науке за несколько месяцев терапевтов.

В числе основных аспектов реформы значится обеспечение сельской медицины транспортом. По настоянию нашей комиссии в облсовете удалось временно не используемые лечебными учреждениями средства направить на закупку автомобилей, а потом вернуть эту сумму непосредственно здравоохранению. Теперь мы с гордостью говорим, что в этом году получили 57 автомобилей, но при этом не упоминаем, что это лишь четвертая-пятая часть от необходимого. Но дело даже не столько в количестве. Лечебным учреждениям и семейным врачам в сельской местности нужен разный транспорт. Мы говорили об этом, но на уровне министерства нас не услышали, и в итоге в область были поставлены УАЗы.

Поясню, к сфере обслуживания одного ФАПа, как правило, относится несколько сел. Пешком фельдшер физически не сможет обойти больных, поэтому ему необходима машина. Но не УАЗ. У этой машины есть одно преимущество — в салон можно положить человека на носилках. Но далеко не в каждом случае сельскому врачу нужно авто с носилками. В большинстве случаев он обойдется без них, для него важна экономная и надежная машина. Пусть я не являюсь специалистом в технике, но водители медицины катастроф отмечают у УАЗов ряд недостатков. Во-первых, по затратности топлива такие авто в четыре раза хуже тех же «Опелей», которыми снабжалась сельская медицина два года назад. Во-вторых, в Украине никто не выпускает запчастей к УАЗам, а в-третьих, эта техника серьезно уступает в надежности «Опелю».

Поэтому водитель, который беспокоится о состоянии транспорта, должен, как говорят, с ведром идти на авторынок за запчастями. Все это понимают, в том числе в профильном управлении. Но есть постановление Кабмина, которым определено, что можно назвать специальным транспортом, а что специализированным. Так вот, согласно этому постановлению, лечебные учреждения имеют право приобретать лишь специализированный транспорт, то есть с носилками и приспособленный для перевоза лежачих больных. Не абсурд ли это?..

Напомню о такой норме, как время прибытия неотложной помощи к больному. Для городов оно составляет 10 минут, в сельской местности – 20. А так как отделения «скорой помощи» базировались, как правило, при районных больницах, то машины не укладывались в эти сроки. Иногда «скорая помощь» едет два часа. И дело не в транспорте, а в качестве наших дорог. В позапрошлом году гинекологи мне рассказывали, что из некоторых сел на роды зимой женщин возили на санях. Думаю, как только установится снежный покров, и этой зимой аналогичным способом рожениц будут везти. Внедорожников нет, вертолетов тоже, «скорая» добраться не может, поэтому люди сами находят способы доставки. 

Вернемся к деньгам. То, что ученые и практикующие доктора не умеют экономить финансы – это нормально, у них иные проблемы. Врач должен знать, что назначенный им препарат поможет больному. Все… Но для организаторов здравоохранения любого уровня первоочередным является умение рационально использовать средства. Организатор на уровне отделения, больницы, управления, министерства должен быть хозяйственником.

Недавно я изучала опыт польских коллег. Госпиталь в Лодзи был построен 10 лет назад, и с тех пор там ни разу не делали ремонт. Потому что нет надобности. Для наших реалий это кажется непонятным. Если в Виннице или райцентре в каком-либо отделении больницы в течение 10 лет ни разу не делали ремонт, можно сделать следующие выводы о руководителе учреждения – либо он совершенно не уделяет внимания внешнему виду и условиям, либо бездарь, которого нужно снять с должности, потому что штукатурка со стен осыпается. Причина в качестве отечественного ремонта и подхода к нему. Задача строителей в том, чтобы сделать максимально много и быстро за средства, которых явно не хватает на качественную работу.

— И при этом списать как можно больше бюджетных средств…

— Возразить дополнению я не могу. Зато в последующие годы есть повод снова искать деньги на ремонт. И опять же по аналогичному принципу. Так почему же не сделать один раз качественно, и не возвращаться к поиску денег на стройматериалы каждые пару лет?.. Реформированием предусмотрены многие абсолютно логичные принципы и подходы, как, например, сокращение стационаров в сельской местности, давно превратившихся в хосписы, профилактории для местных пенсионеров, при этом «отвлекающих» колоссальные средства на содержание. Но параллельно с этим нужно менять ментальность и учиться считать деньги не только в нынешнем году, но и с перспективой. Может быть лучше один раз вложить деньги в ремонт, и десять последующих лет не возвращаться к этому вопросу, а сэкономленные на «хронических» ремонтах средства тратить на приобретение дорогостоящего оборудования. 

Что интересно, люди, не имеющие отношения к медицине, эти проблемы прекрасно понимают. Они желают помочь, готовы поделиться собственными деньгами, но не хотят перечислять их на счет больницы, отдавать средства строительной организации. Спонсоры говорят: «Что Вам нужно? Покажите, скажите сколько, придет наш мастер, сделает замеры, закажет и установит». Четыре года назад в хирургическом отделении детской областной таким образом были установлены двухпакетные (с тремя стеклами) окна. Они оказались не только дешевле, нежели однопакетные (с двумя стеклами), установленные за бюджетные средства, но и качественнее. Претензий у пациентов и медиков к «спонсорским» окнам нет, чего не скажешь о «бюджетных».

— Если в госбюджете на здравоохранение в будущем году в целом планируется потратить меньше, нежели в 2011-м, то наша область стала исключением. В проекте областного бюджета предусмотрена сумма, превышающая показатели уже минувшего года на 31 %, в том числе на реформу здравоохранения – 181 млн. гривен. Правда, около 140 дополнительных миллионов государством были тупо забраны у Винницы и направлены с «барского плеча» области…?

— Не нужно тешить себя иллюзиями. В областном бюджете на 2012-й год заложены суммы, согласно которым за энергоносители бюджетные учреждения должны будут платить на 30% больше, нежели в этом году. Почему так, пояснить не могу. Кроме этого, учитывается рост зарплаты. В результате повышения стоимости энергоносителей и фонда зарплаты увеличивается и общая сумма, выделяемая на здравоохранение области. Однако это «увеличение» позволит обеспечить минимальную потребность отрасли всего на 90%. Повторюсь, минимальную. Кого это может удовлетворить? Поэтому я не считаю, что область уже добилась в этом плане кардинальных успехов. Дополнительная потребность в финансировании областного здравоохранения в 2012 году, по расчетам УОЗ ОГА, составляет 2 млрд. гривен. Каким окажется принятый бюджет – посмотрим.

— С реформой или без, а районная больница должна быть оснащена хотя бы элементарным оборудованием. Расскажите о ситуации в Калиновке. В районе функционирует хотя бы один пристойный рентгенаппарат?

— Насколько я знаю, там есть передвижной рентген-аппарат, но он позволяет делать снимки далеко не со всех позиций. Поясню, определить, есть ли перелом кости у взрослого в большинстве случаев он сможет. Но не во всех. С детьми сложнее. Затем, если нужно оценить состояние легких при подозрении на пневмонию, то эта техника мало информативна. Разрешающая способность не позволяет проводить достаточно точные исследования. Кроме того, в райбольнице имеется стационарный рентген-аппарат, который, по информации специалистов ЦРБ и медтехников, только в этом году семь раз приходилось ремонтировать и потратить на эти цели 70 тысяч гривен. Ничего удивительного, ведь ему около 27 лет, свой ресурс он давно отработал. 

— Вы, как глава профильной комиссии, поднимали вопрос о необходимости приобретения новой аппаратуры для больницы?  

— В этом году я обращалась к губернатору Николаю Джиге и главе облсовета Сергею Татусяку. Никто не отказывает, оба соглашаются с необходимостью приобретения новой техники, но при этом заявляют, что в аналогичной ситуации находится не только Калиновский район. И почему с него нужно начинать обновление?.. Я знаю, что во многих районах медикам приходится пользоваться устаревшей аппаратурой. В принципе, я – не инженер, и не могу оценить функциональное состояние аппаратов, чтобы сказать, какая больница находится в худшем положении. Уже составлен перечень требуемого оборудования, и по мере поступления средств УОЗ ОГА обещает медицинскую технику приобретать по графику. На сегодняшний день современный отечественный цифровой аппарат стоит 1,2-1,3 млн. грн., а импортный – примерно 2 миллиона.     

— Помимо непосредственно здравоохранения, Вы заботитесь и о здоровом образе жизни. Бюджетных средств на строительство спортплощадок никогда не хватит. И вообще, можно ли увеличить количество детских и спортивных площадок при сплошной застройке и без бюджетных денег?

— Вполне. Нардеп Виктор Корж собирается инициировать региональную программу, направленную на создание условий для увеличения подвижности детей. Пока это лишь намерения, конкретные предложения и источники финансирования остаются неясными. Вместе с тем, органы местного самоуправления в меру своих полномочий могут обязать застройщиков заботиться о досуге детей, подростков. Вы говорите о сплошной застройке? В каждом городе есть архитектурная служба, которая должна следить за тем, чтобы застройка была целесообразной, рациональной. При выделении участка земли стоит лишь ставить условие создания разнопрофильных рекреационных зон.

Если предприниматель хочет строить жилой многоэтажный дом или торговый центр, то органы местного самоуправления могут выделить землю на конкурсных условиях с определенными скидками под обязательство сооружения конкретных спортивных сооружений. Приведу наглядный пример. По моей инициативе проведена реконструкция стадиона винницких 34-й и 35-й школ. Мэрия Винницы поступила очень дальновидно, выделив строительной компании участок с конкретным условием.

Как я уже говорила, бюджетные средства тоже на многое можно найти, если правильно ими распоряжаться. Мне удалось убедить мэрию поменять на металлопластиковые окна в спортзале 35-й школы. Летом был начат ремонт фасада 2-й школы. Понимаю, что его ремонтируют каждые 2-3 года. Хочется верить, что на сей раз будет найдено верное техническое решение и снова изыскивать деньги на этот фасад придется не скоро. Остается не решенной проблема бассейна 34-й школы. Его хотят закрыть для посещения школьниками. Там обваливается плитка, и помещение требует капитального ремонта. Для этого стараюсь найти средства.

— Насколько я помню, в прошлый раз родители учеников собирали деньги…

— Не надо просить родителей. У городских властей есть другие возможности. Поверьте, даже самые сложные вопросы решаются, но долго. К примеру, вспомните состояние дороги к онкодиспансеру между первой городской больницей и роддомом. Когда онкодиспансер установил бетонный забор, там осталась только проезжая часть, ведь с другой стороны растет одичавший кустарник и лежат горы мусора. Кроме того, рядом много лет была не засыпанной траншея. Потом сама «засыпалась»… листьями и мусором. С 2004 года я направляла обращения с просьбой оборудовать там тротуар. Сегодня он сделан. Кустарники остались. Их нужно расчистить. Кому? Допустим, я соберу неравнодушных. Но как только мы обрежем две сухие ветки, так экологическая служба неимоверный шум поднимет, дескать, уничтожаются зеленые насаждения. Но при этом никто не замечает, что эти кустарники закрывают собой стихийную свалку. Убрать ее некому, ведь проблема еще в том, что, по сути, это бесхозная территория, которая находится на границе города и Винницкого района.

Опыт показывает, что чем больше отраслей или служб вынуждены приобщаться к выполнению одной задачи, тем больше возникает проблем, отговорок и препятствий. Примером может послужить отсутствие в течение 20 лет воды в ночное время с 24-00 до 6-00 в 1-м роддоме, 1-й городской, областной детской больницах и областном онкологическом диспансере. После моих настойчивых обращений в различные инстанции в 2005-м году глава Винницкого областного совета 4-го созыва Юрий Иванов организовал специалистов разного профиля, нашел способ совместного долевого финансирования успешными  предприятиями. В результате найдено квалифицированное техническое решение – установлен дополнительный насос и проложен водовод от 4-го коллектора. С тех пор в перечисленных медицинских учреждениях есть круглосуточное водоснабжение, и об этой проблеме давно забыли.   

Следующая проблема, которую годами не удается решить, — создание соответствующей сегодняшним требованиям инфекционной больницы. Ни в городе, ни в области такой нет. Ни для детей, ни для взрослых…

— Почему, а два отделения первой больницы на Хмельницком шоссе?

— Давайте называть вещи своими именами – это два двухэтажных барака. Сотрудники стараются поддерживать их состояние, но полагать, что условия там допустимые, можно с очень большой натяжкой. Я не говорю, что Виннице нужно огромное здание для такой больницы, пусть на таких же площадях, как сейчас, только современное. Я неоднократно поднимала этот вопрос. Могу сказать, что более 10 лет существует постановление Кабмина, которым предусмотрено создание областных инфекционных больниц в тех городах, где нет этих учреждений. Винница и еще четыре города проигнорировали директиву. Не скажу, что на местном уровне к этому отнеслись несерьезно. Областное управление охраны здоровья изучало проект, но денег на его реализацию не нашлось. Все – от ректора медуниверситета Василия Мороза до заведующих отделениями — понимают, насколько нужна Виннице такая больница. Правда, в последнее время у меня появилась надежда, что в ближайшие годы этот проект может быть реализован. Обнадежил Сергей Татусяк. Вместе с ним мы будем искать пути получения гранта на строительство инфекционной больницы от европейских фондов.

И еще, возможно забегая наперед, хочу отметить, что в последнее время среди медиков и управленцев довольно часто ведутся дискуссии о переводе здравоохранение на «частные рельсы». Пока эта тема только поднимается в специализированных изданиях. Но определенные тенденции к подготовке общественного мнения четко прослеживаются. Так вот, месседж публикаций в том, чтобы учреждения преобразовать в медицинские предприятия с иными правами и возможностями. По замыслу многих авторов, руководитель предприятия будет наделен практически неограниченными полномочиями, включая определение профиля больницы. То есть он сможет оставить те отделения, которые посчитает нужными, а остальные сократить. Далее директор определяет количество коек в отделении, перечень и стоимость оказываемых пациенту услуг, зарплату персонала, его исключительным правом станет заключение договоров с теми, с кем он посчитает нужным. Не думаю, что здравоохранение в таком формате станет более доступным. Многих такой коммерческий подход просто лишит возможности обратиться к врачу. Иное дело — обязательное государственное медицинское страхование. Оно позволит поддержать отрасль и избежать возникновения совсем уж непреодолимой пропасти между медиками и пациентами.

— Чем закончился нашумевший конфликт с администрацией больницы по поводу Вашего перевода с должности заведующей хирургическим отделением?

— Я считаю ту ситуацию конфликтом трудовых отношений, который исчерпан. Продолжаю работать хирургом в этом же отделении, занимаюсь любимой работой, остаюсь областным детским хирургом. Кроме того, хватает забот, как у депутата.   

— Работа хирургов сопряжена со стрессами. Релаксацию находите в музыке?

— И в театре. Если устаю морально или физически, то изучаю афиши. И тогда не пропускаю ни один концерт. А еще люблю общаться с мужем и сыном. Они меня «приземляют». Люблю с друзьями выезжать на природу. Если провожу выходные за городом, то будто неделю отдыхала от работы. До сих пор поддерживаю отношения со многими одноклассниками. Причем, они не медики по профессии. Преимущественно общаемся по телефону, иногда приезжаем друг к другу в гости.

{jcomments on}