С «РЕАЛом» связался работавший некогда вместе с Дмитрием Гройсманом Андрей Федосов. Он потрясен смертью Дмитрия Леонидовича и в память о нем написал несколько строк, которые попросил опубликовать в «РЕАЛе». Что мы и делаем. А для того, чтобы читатель понимал, кто такой Андрей, ниже предлагаем интервью, которое мы с ним делали ранее.

 

* * *

 

Мы были счастливы, общаясь,

И я привык — он просто есть.

В любое время дня и ночи

Он многим людям мог помочь.

И как звезда на темном небе,

Светил наш Дима каждый день.

Система власти не любила,

Его работу для людей.

Он словно Данко свое сердце

Дарил все нам, своим добром.

И как с мечом стоит Архангел,

Наш Дима твердо шел вперед.

Он шел на танк своей любовью,

И не боялся ничего.

«Нет — смертной казни», этот слоган

Он отстоял, мы помним все.

Как ты смеялся и шутил,

Я слышу до сих пор тебя.

Наш милый Гройсман, ты учил

Идти вперед, над всем шутя.

Мои друзья, вы поддержите

Всех нас, когда так тяжело.

Частицу сердца оторвали,

Нам сообщив, что он ушел.

Ты очень многим помогал…

Что ж, отдыхай, наш милый друг.

Мы помним, любим, вспоминаем,

И память будем чтить твою.

Страсбург, Франция. 08.08.2013 года Федосов Андрей

ПРАВОЗАЩИТНИК ИЗ ВИННИЦЫ АНДРЕЙ ФЕДОСОВ, КОТОРОГО ГОНЯЛИ В НАШЕЙ ОБЛАСТИ И ЕДВА НЕ ПОХОРОНИЛИ В КРЫМУ, ПОЛУЧИЛ УБЕЖИЩЕ ВО ФРАНЦИИ

“Винницкая психбольница – лучшая в Украине, а, например, в крымских лечебницах процветает беспредел”

Некоторым опальным украинским политикам страны Евросоюза уже предоставили убежище. Правозащитники хоть и не были в особой милости при любой власти, но всегда старались как-то с ней уживаться. Правда, это не всем удавалось. Бывшему винничанину 28-летнему Андрею Федосову, чтобы избежать репрессий, поначалу пришлось скрываться на Родине, а позже — просить убежища у французского правительства. Сегодня – он первый украинец, кому официальный Париж по причине гонений в Украине выдал вид на жительство.

  “РЕАЛ” связался с Андреем и расспросил о причинах бегства и о том, как, собственно, оно состоялось.  

 

— Андрей, заниматься правозащитной деятельностью ты начинал в Виннице. Почему?

— Все началось в 2005 году, когда я пришел в Винницкий областной фонд эпилептиков “Відродження”, где познакомился с Русланом Имерелли. Именно он показал мне, что права человека можно и нужно отстаивать. Кроме него считаю своим учителем Дмитрия Гройсмана. Я восхищался им, да и сейчас восхищаюсь его самоотверженной работой, он не боится системы и идет вперед. Дальше были учеба и практика… Почему правозащитная деятельность? С нарушением прав я столкнулся, когда оформлял группу инвалидности. Мне помогли, и я решил помогать другим.

— В нашем городе правоохранительные органы не проявляли к тебе по этой причине повышенного интереса?

— К сожалению, проявляли. В 2007 году разразился скандал вокруг компании “Дасторжилстрой”. Как помощник депутата Ленинского райсовета Р. Имерелли, я вместе с жителями микрорайона сутками блокировал въезд техники на стройплощадку, чтобы не допустить продолжения работ. Спустя месяц застройщик подал иск, в котором потребовал с меня компенсацию за ущерб в размере 65 тысяч гривен. Суд оказался на моей стороне, но уже через два дня после вынесения решения рано утром ко мне домой по улице Квятека пришли сотрудники милиции и увели в наручниках. Меня забрали в Литинский райотдел. Оказалось, что я, как свидетель, прохожу по делу о краже стартового пистолета и 800 гривен в Литинской спортивной школе… Сразу замечу, что вообще был не в курсе, о чем речь. Как потом узнал, это преступление было совершено 12 мая 2000 года в 24.00… Отпустили меня поздно вечером, намекнув, что стоит быть “менее активным”. Через месяц меня снова вызвали в Литинскую милицию. Опять же с разъяснительной целью.

Когда я решил баллотироваться в депутаты Ленинского райсовета, меня в сопровождении милиции доставили в Литинский райсуд для избрания меры пресечения. Хотели взять под стражу на основании того, что скрываюсь от следствия. В суде я объяснил, что не мог скрываться от милиции, так как возглавляю фирму по предоставлению информационных услуг, хочу стать депутатом, обо мне пишут газеты, репортажи о защите придомовой территории показывают местные телеканалы. Суд меня отпустил.

— Твой конфликт с крымской милицией был вызван расследованием того, что происходит в психиатрических лечебницах Крыма. Что в твоей работе так рассердило “органы” и руководство больниц полуострова?

— В 2007 году я перебрался из Винницы в Евпаторию, и создал там республиканскую организацию инвалидов. Уже в следующем году в киевской газете “Новая” появилась статья об условиях содержания пациентов в психиатрических больницах Крыма. Она стала детонатором… Чтобы собрать необходимый материал, я “лег” в Симферопольскую психиатрическую больницу, как эпилептик. Через неделю оттуда выписался.

За это время я сделал фоторепортаж, взял у пациентов заявления о нарушениях, и написал небольшой отчет о фактах того, как “соблюдаются” права человека. То есть, изложил то, что увидел и услышал от людей, наблюдавшихся в больнице. Спустя неделю после моей “выписки” двух санитаров уволили из больницы за грубые нарушения. Они применяли к пациентам физическую силу, не имея на это каких-либо оснований.

Это был “первый раунд” в противостоянии с Крымским МОЗом. С февраля по апрель 2010-го моя организация провела мониторинг соблюдения прав пациентов в семи психиатрических больницах Крыма. Вечером после проверки последней больницы в селе Костырино, ориентировочно  в конце апреля, мне позвонил мужчина. Он представился Николаем Васильевичем и порекомендовал не публиковать результаты мониторинга. Иначе я могу пострадать… Я сразу же позвонил Валентине Самар, которая возглавляет Информационный Пресс-центр в Симферополе, рассказал об угрозах. Она порекомендовала утром следующего дня провести пресс-конференцию и обнародовать результаты мониторинга.

— Это и стало крутым виражом…

— Именно. После разглашения собранных материалов я превратился в “мишень”. Факты нападения на меня милиция расследовать отказывалась. Когда в Украину стали писать международные организации, Литинская милиция опять “реанимировала” уголовное дело. Вместе с адвокатом тогда мы выяснили, что я физически не мог в день совершения того преступления находиться в Литине. Во-первых, в 2000 году мне было всего 15 лет, а, во-вторых, я тогда пребывал в закрытом медицинском учреждении, откуда забрать меня могла только мама, а ее в это время оперировали в другой больнице.

— Кроме милиции, есть прокуратура, СБУ. Обращался в Крыму в эти службы?

— Заявления в прокуратуру подавал. Один раз в Евпатории меня вызвали в СБУ и “мягко” порекомендовали не лезть в “психиатрию”, а тем более не “трогать” главврача местной больницы Тамару В. Объясню, мы не один раз выявляли факты незаконной госпитализации людей в лечебные учреждения закрытого типа с целью завладения их имуществом. В крымской “психиатрии” подобное процветает.

— А какова ситуация в лечебницах Винницкой области?

— Благодаря постоянной работе Руслана Имерелли, могу сказать, что Винницкая больница — лучшая в Украине — и с точки зрения бытовых условий, и соблюдения прав человека. А 15 лет назад она была… как крымская психиатрия.

— Тогда тебе и в Виннице приходилось скрываться у знакомых. Винницкая милиция тебя искала или делала вид, что помогает своим крымским коллегам?

— После нападения на меня в Евпатории 10 мая Международная организация  Front Line утвердила программу безопасности, в рамках которой я в срочном порядке выехал из Крыма. Никто в Украине не знал куда… В июле 2010 года я жил в Виннице на улице Литвиненко, в офисе Всеукраинской организации “ЮЗЭР”. Несмотря на конспирацию, однажды утром туда приехали сотрудники милиции и забрали меня в райотдел. Успел только сообщить В. Самар, она связалась с винницкими коллегами. Они и журналисты обращались в областное управление УМВД. Тогда всем отвечали, что меня никто не задерживал. Через сутки я уже был “на свободе”.

— Как удалось уехать за границу и получить вид на жительство во Франции в качестве искателя убежища? Аналогичный статус помог избежать преследований в Чехии мужу экс-премьера А. Тимошенко и бывшему министру экономики Данилишину…

— В августе 2011 года обманным путем неизвестные вызвали меня в пригород Евпатории “на консультацию для инвалида 2-й группы”. Я приехал в село Мирное, меня привели на квартиру к инвалиду, как я думал. Там меня сначала оглушили. Когда я пришел в себя, то оказался связанным. Похитители избивали меня, пока я не потерял сознание. Потом обливали водой. Как только я приходил в себя, избиения возобновлялись. И такое повторялось несколько раз. Мне вспомнили все…

  Когда я в очередной раз очнулся, рядом уже никого не было. На крики никто не отозвался. Мне чудом удалось развязать себе руки, я взял разбросанные по комнате вещи и выбежал наружу. Убивать меня не собирались, поэтому, как я думаю, бросили… Добежав до ближайшего магазинчика, я позвонил в милицию. Вскоре приехала целая бригада правоохранителей. В этот момент неподалеку я увидел человека, который меня избивал, он наблюдал за мной. Показал на него. В итоге нас обоих отвезли в отделение. 

 

Затем было самое интересное. В отделении с моим обидчиком мило поговорили, отпустили, а меня увели в кабинет писать заявление. Не успел его дописать, как нападавший вернулся и протянул милиционеру конверт. После этого меня выставили из милиции, сказав, что в заявлении уже нет необходимости. Первым делом обо всем случившемся в телефонном режиме я рассказал Семену Глузману, президенту Ассоциации Психиатров Украины и советнику президента по социальным вопросам. Потом по моей просьбе Валентина Самар прислала машину, но уехать я не успел. На глазах у водителя милиционеры меня насильно уволокли обратно, якобы за нарушение общественного порядка. Я пытался сопротивляться, но меня силой затащили по ступенькам в отделение милиции. Ребра “помнят” до сих пор — там семь ступенек.

Спустя несколько минут приехала “скорая помощь”. Милиционер сказал, что меня госпитализируют в психиатрическую больницу. Я уточнил, что это не в его компетенции. Разговор на повышенных тонах завершился тем, что блюститель закона ударил меня по голове. Правда, бригада “скорой” отказалась освидетельствовать факт нанесения удара в височную область, хотя были тому свидетелями. Я опять позвонил Глузману и включил “громкую связь”. Семен Фишелевич представился медикам и попросил их сообщить, куда они меня везут, номер бригады, а также назвать фамилии сотрудников “скорой”. Те его попросту “послали”. Тогда С. Глузман пообещал, что позвонит в евпаторийскую больницу и предупредит администрацию, что если меня госпитализируют, то больших проблем главврачу не избежать.

— Угрозы по телефону помогли?

— Когда в приемном покое услышали мою фамилию, в ту же минуту отпустили. Оттуда я пошел в милицию писать заявление…

— У тебя было какое-то навязчивое желание писать заявление об избиении. В Евпатории его хотя бы приняли?

— Пришлось. Но в течение недели с направлением не мог попасть к хирургу, чтобы тот осмотрел телесные повреждения. Я понимаю, подобные перипетии кажутся фантастикой. Не знаю, может, если бы кто-нибудь рассказал мне такое, это показалось бы сюжетом из фильма. Только я – не персонаж, а события эти происходили в недалеком прошлом. Организация Front Line опять утвердила программу моей безопасности, в рамках которой меня перевезли в Киев. Там в какие больницы я не обращался, даже в судебно-медицинскую экспертизу, везде, когда узнавали мою фамилию, отказывали в освидетельствовании.

Семен Глузман признал, что и он бессилен против этой “системы”. А 8 сентября 2011 года я получил официальный вызов в Совет Европы на 3-дневную рабочую встречу с Комиссаром Совета Европы по правам человека Томасом Хамарбергом. С получением загранпаспорта тоже возникли проблемы. Мне его выдали 20 октября, только после того, как в ситуацию вмешался Совет Европы, написав официальное письмо в МИД Украины. А 11-го в Киеве я встречался с докладчиком европейского офиса Amnesty International Хэзой Макгил, которая заполнила очередной кейс фактами нападения на меня. Она и сказала, что есть вероятность моей политической иммиграции. Покинул Украину я 25 октября.

— Франция прежде не отличалась сочувствием к украинцам, у которых возникают проблемы с правоохранителями. Не важно, какого рода… Чем твой случай уникален?

— После официального визита в Совет Европы в октябре 2011 года я подал документы и прошение о политическом убежище в Страсбургскую префектуру. На протяжении всего времени, пока ждал результата, мне помогала организация Amnesty International. Согласно законам Франции, на собеседовании, когда инспектор принимает решение о предоставлении убежища, в кабинете присутствует три человека: проситель, инспектор и переводчик. Собеседование длится максимум 2 часа! В моей ситуации в кабинете было два инспектора, переводчик и я, а собеседование затянулось на 4 часа!!!

Уникальность моего случая в том, что я — первый правозащитник из независимой Украины, который обратился за политическим убежищем. Более того, если в Интернете в поисковике Googl набрать фразу AndreyFedosov human rights defenders, то можно найти очень много информации о моей деятельности в различных международных организациях. Может быть, и в этом уникальность.

— Как тебя встретили в Страсбурге? Чем там занимаешься? Снимаешь жилье за свои деньги? За чей счет живешь или и на берегах Рейна сам зарабатываешь?

  — Страсбург встретил меня очень хорошо. Когда власти рассматривали мое заявление, помогала Международная организация Amnesty International, оплачивала проживание. Теперь я получаю временное пособие. Когда сдам экзамены по французскому языку, смогу устроиться на работу. В течение 2 лет мне должны дать квартиру, а пока предоставили временное жилье, которое оплачивает правительство Франции. Через два года смогу подать документы для получения гражданства. 

 

— Земляков там не встречал?

— К сожалению. Познакомился только с уроженцами Херсона и Севастополя.

— С родными общаешься?

— Скучаю за родными, близкими, друзьями. Со временем хочу вернуться, но это возможно, когда поменяется система. Мне очень обидно и стыдно наблюдать за ситуацией в Украине, особенно то, как Евросоюз демонстративно показывает, что игнорирует правительство Украины. Вместе с тем, я очень рад, что на День Европы сотрудники иностранных посольств приехали в офис Винницкой Правозащитной Группы к Диме Гройсману. Также я хочу поблагодарить всех, кто мне помогал в Виннице, в особенности Дмитрия, который сыграл не последнюю роль в том, что я сегодня во Франции.

На фото: Андрей Федосов и Комиссар Совета Европы по правам человека Томас Хамарберг  

---

Подпишитесь на новости

---