ВОВЧЕНКО СЕРГЕЙ

ГЛАВНЫЙ НА ВИННИЧИНЕ ЧИНОВНИК ПО ЧЕРНОБЫЛЬСКИМ ВОПРОСАМ СЕРГЕЙ ВОВЧЕНКО: “ВИННИЧИНА “ОЧИСТИЛАСЬ” ОТ ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ РАДИАЦИИ. НО ЭТО НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО УЖЕ ЗАВТРА ЛЮДЕЙ ЛИШАТ ЛЬГОТ, А НАСЕЛЕННЫЕ ПУНКТЫ — СТАТУСА ЗАГРЯЗНЕННЫХ”

Сергей Дмитриевич рассказал “РЕАЛу” о своей воинской карьере, когда приходилось переправлять через сибирские реки ракеты с ядерными боеголовками, о том, как в начале 90-х организовывал на Винничине суперкоманду взрывотехников, о том, какие меры предприняты, чтобы область не страдала от затоплений, о перспективах строительства возле Могилева-Подольского АЭС, о решении проблем наших чернобыльцев, а также о том, что душу отводит, общаясь с маленьким внуком, которого назвали в его честь

Проведенные в прошлом году масштабные исследования проб, отобранных на “загрязненных территориях” области, подтвердили, что они стали “чистыми”. От радиации и следа не осталось. Но констатация столь позитивного момента вовсе не лишает людей льгот. Как и не означает автоматической отмены статуса “загрязненных” для населенных пунктов. Весьма продолжительная процедура юридического “очищения”, сопряженная с принятием непопулярных мер на областном и государственном уровне, вряд ли будет запущена, по крайней мере, в 2012 году. Так считает начальник Главного управления по вопросам ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы Винницкой ОГА Сергей Вовченко. Придерживаться такой позиции у него есть все основания…

“Двое суток в Ямполе мы по кирпичам разбирали обломки двухэтажного здания, чтобы отыскать женщину. До последнего момента надеялись, что найдем живой…”

— Сергей Дмитриевич, о Вас говорят, как о кадровом офицере, который с детства любит сады…

— Не ошибаются. Я родился в селе Дмитровка Знаменского района Кировоградской области. Если на сегодняшний день там проживает около 7 тысяч человек, то можете себе представить, сколько народу жило в 1950-60-е… Мой отец возглавлял в колхозе садовое хозяйство. Так что любовь к яблоням у меня заложена на генетическом уровне. Все мужчины в моем роду любили сады и ухаживали за ними. Правда, профессиональным садоводом я не стал. Пошел по стопам старшего брата – поступил в Калининградское Высшее военное училище.

После его окончания проходил службу, как всегда говорю, в Союзе Советских Социалистических Республик. Почему без уточнения? Я служил в ракетных войсках стратегического назначения. Был везде: от самой западной точки – Балтийска под Калининградом до Забайкальского края. География обширна, как и послужной список. Прошел все карьерные “ступеньки” – от командира взвода до командира отдельной части. Последние 10 лет служил под Читой.

Ракетные войска – это отдельная тема для разговора. Я могу часами рассказывать об этом. Долго и интересно. Таких отдельных понтонно-мостовых частей на весь Союз было четыре или пять. Мы переправляли через водные преграды технику весом 120 тонн и больше. Если в европейской части течение рек довольно тихое, то в Забайкалье скорость превышает 3 м/с. Можете себе представить, какая на тебе лежит ответственность, когда наводишь 130-метровую мостовую переправу через такую горную речушку, или загружаешь на паром до 1000 тонны груза. И не простой техники, а ракет с ядерными боеголовками. Сразу три пусковых установки.

В 1992 году, в качестве “льготы” мне предложили перевод в европейскую часть страны. Были довольно интересные предложения в российской армии, но меня тянуло на Родину… Поэтому перевелся в Украину — в 43-ю ракетную армию на должность командира отдельного понтонно-мостового батальона, который базировался в Якушинцах.

— И вскоре Вы создали первую “команду пиротехников”…

— В 1994 году, еще до появления МЧС, я организовал взрывопиротехническую группу. Часто попадались снаряды времен Второй мировой войны, и необходимо было самостоятельно их ликвидировать. А в 1996 году, в связи с реформой Вооруженных сил, наша часть была передана только что образованному Министерству по чрезвычайным ситуациям. Возглавил его тогда Валерий Михайлович Кальченко… Мне предложили должность командира аварийно-спасательного отряда МЧС. Фактически с тех пор мы постоянно занимались ликвидацией чрезвычайных ситуаций не только на территории Винницкой области, но и по всей Украине, а также в некоторых европейских странах. Личный состав принимал участие в аварийно-спасательных мероприятиях в Венгрии. Отделение выезжало туда для ликвидации последствий подтопления в районе Тисы. Помогали ликвидировать последствия стихийных бедствий и в Польше. Если помните, в конце 1990-х от паводков часто страдали многие карпатские районы… С 1996-го по 2002 год наш отряд постоянно с апреля по ноябрь находился в “командировках” в зонах подтопления. Приходилось отправлять туда до ста человек, и при этом обеспечивать контроль за безопасностью на Винничине.

Честно говоря, в Закарпатье было очень тяжело работать. Условия местности не позволяли своевременно прибыть в населенный пункт. Когда скорость течения на горной реке достигает 3-х метров в секунду, форсировать ее непросто. Обычными плавсредствами не обойдешься. Приходилось применять тяжелую технику, специальные транспортеры, которыми спасали людей.

Но не только вода способна приводить к гигантским разрушениям. Помню, ночью часть подняли по тревоге, и министр отправил нас в Бучачский район Тернопольской области. Уже не помню названия села, перед глазами только “картинка”. Так вот, в этом селе было около двух тысяч домов. Утром, прибыв на место, мы застали только две “живых” крыши. Остальные дома стояли в руинах. Такое впечатление, что вернулась война и разрушила село. Все деревья до одного лежали… Накануне над населенным пунктом прошел ураган. Пришлось в срочном порядке оказывать помощь пострадавшим, разворачивать лагерь, кормить и обогревать людей…

Бывают разрушения и не столь глобальные, но работы – хоть отбавляй. В 1997 году в Ямполе рухнуло здание столовой. Под обломками осталась женщина. В течение почти двух суток мы фактически по кирпичам разбирали обломки двухэтажного здания, чтобы отыскать ее. До последнего момента надеялись, что найдем ее живой, но когда добрались до тела, поняли, что предпосылок к этому не было. С такими травмами не выживают.

— К военным операциям не привлекали?

— К миротворческим. В Югославии на базе моего отряда была сформирована группа, которая топливозаправщиками доставляла нашему армейскому контингенту в Косово бензин. В 2002 году министр Василий Дурдинец позвонил и предложил мне возглавить Главное управление по чрезвычайным ситуациям в Винницкой области (нынче оно называется по другому, так как вынесено в шапке к интервью… – Авт.). Тогда только образовывалось управление. Прошел собеседование в Администрации Президента и меня утвердили в должности. В августе отмечу юбилей – десятилетие на этом посту. Кстати, судьба у меня такая, частенько на одном посту 10 лет.

— Административная реформа управления не коснулась?

— А она уже есть? Я не видел конкретных шагов. Да, об этом говорят, на словах как бы система реформируется. Когда придет постановление Кабмина, я смогу сказать, коснулась ли она нас. На сегодняшний день ни одного документа о реформировании управления нет. Что касается слухов, не вижу смысла их комментировать.

“От природных катаклизмов мы, я считаю, практически защищены. А от человеческого фактора не застрахуешься”

— В нынешнем году планируется вывоз и утилизация ядохимикатов с маленьких сельских складов и знаменитого Джуринского могильника. Кабмин собирается выделить деньги на полное “очищение” области от опасных залежей. Насколько реальны эти перспективы? И какие склады будут “чиститься” в первую очередь? Экологи уверяют, что могильник – самое безопасное место, поэтому его вскрывать следует последним…

— По нашим данным на территории области находится около 700 тонн неопределенных химических средств защиты растений, оставленных бывшими колхозами. А кроме этого, ядомогильник с 1023 тоннами, свезенными в свое время с семи областей Украины. Согласно постановлению Кабмина, он был взят под охрану и сейчас за ним ведется постоянный контроль. Я являюсь его непосредственным “хозяином”. Но никто не может сказать, что с ним будет завтра. Природные условия и человеческий фактор никто не отменял, поэтому откладывать работу по ядомогильнику опасно. К тому же он долгие годы стоял бесхозным.

Что касается утилизации, то эта работа велась постоянно. Ежегодно по 300-500 тонн ядохимикатов мы вывозим из области за границу, где они перерабатываются. Минэкологии обещает в текущем году, максимум в следующем, закрыть этот вопрос. Деньги выделены, так что шансы я считаю очень высокими. Почему я не категоричен? Если говорю, что около 700 тонн лежит по селам, то вовсе не по той причине, что не помню конкретных цифр, их никто не знает. Когда мы начали проводить паспортизацию каждого объекта, то столкнулись с тем, что пестициды и прочие яды хранятся в полуразрушенных зданиях и точно определить массу отходов невозможно. Только комиссионно и на глаз. Так и делали. Поэтому мы знаем каждый сельсовет, где находятся ядохимикаты, и ориентировочное, определенное визуально, количество пестицидов.

— Резкий спуск воды с Новоднестровского водохранилища в 2008 году привел к затоплению территорий трех районов Винницкой области. Вероятно, подобное возможно и в будущем. Считаете ли Вы меры по предупреждению наводнения в районе Днестра ниже плотины ГЭС достаточными?

— Я стоял и стою на той позиции, что в подтоплении приднестровских районов Винничины сыграл роль человеческий фактор, а не природа. Всегда об этом говорил, и буду повторять. Считаю, что полную ответственность за то, что люди пострадали, несут собственники и руководители Новоднестровской ГЭС. Мы неоднократно предупреждали, что такое возможно. Думаю, что полученный урок чему-то научил…

Каждый дополнительный миллиметр уровня воды перед плотиной – это миллионы гривен для владельцев станции. В 2007 году отмечался дефицит воды, станция работала не на полную мощность, поэтому первые лица и позаботились о максимальном наполнении бассейна, чтобы потом зарабатывать деньги. Поверьте, такие объекты, как Новоднестровская ГЭС, построенные в советские времена, проектировались с величайшим “запасом прочности” и при правильном принятии решений, подтоплений не случилось бы.

После событий 2008 года мы стали более жестко контролировать ГЭС. Если раньше, как я говорил, предупреждали, то теперь, когда станция не выполняет определенные технические нормы, мы поднимаем этот вопрос на уровне государства. Кроме того, изменили свое отношение к водному режиму на водохранилище экологи и управление водных ресурсов.

В начале 2000-х похожие проблемы с подтоплением регистрировались в бассейне Южного Буга и притоков Днестра. К 2005 году мы их решили. Опять же, причина была не в природных катаклизмах и повышении количества осадков, а в человеческом факторе.

— Поконкретней, если можно…

— Приведу пример. Каждую весну часть Гайсинского района затапливало. Начали разбираться почему? Все местные специалисты единодушно настаивали, что делают все возможное. Тогда я лично прошел по всему течению реки Соб, практически от истока до Дмитренковской ГЭС. Подъехал к плотине, там стоит репер, указывающий максимально допустимый уровень воды. Глядя на него, действительно, водный режим неукоснительно соблюдается. Я пригласил представителя Южнобужского управления водных ресурсов, специалистов с прибором. Оказалось, что критическую “отметку” нарисовали выше и уровень воды на самом деле превышает норму на 10 сантиметров. Наказали виновных, “перебили” отметку на новый уровень, и после этого в Гайсине подтопления больше не происходят. Что же получается? Частник зарабатывал на более высоком уровне воды, а государство тратило огромные деньги на устранение последствий подтопления. С Новоднестровской ГЭС аналогичная ситуация.

Вы интересовались, достаточны ли меры… Берегоукрепляющие работы проведены в полном объеме. Во всех селах, попадающих в зону катастрофического затопления от Новоднестровской ГЭС, действует система экстренного оповещения о возникновении чрезвычайной ситуации. В нашем управлении имеется прямая связь с диспетчером ГЭС. Также он может сам оповестить населенные пункты в случае непредвиденного сброса воды. Затем, в Могилеве-Подольском на базе спасательной станции установлен наш собственный пункт наблюдения за уровнем воды в реке.

Мы свою работу всегда выполняли. Никто не может предъявить претензии. Знаете, в 2008 году, когда эвакуировали людей из Могилева-Подольского, мы позаботились о том, чтобы, вернувшись, они застали свои дома в неприкосновенности. Эвакуация была осуществлена на высочайшем уровне, и никто не жаловался на мародерство. Если подытожить, то после проведенной нами работы в области от природных катаклизмов мы, я считаю, практически защищены. А от человеческого фактора не застрахуешься.

— На Международной конференции “Украинский ядерный форум” был озвучен список наиболее предпочтительных для строительства АЭС мест. По мнению Киевского НИПКИ “Энергопроект”, в число приоритетных входит и побережье Днестра у Новоднестровска и Могилева-Подольского. Согласны с мнением ученых?

— Первый раз об этом слышу! Не думаю, что там будут строить АЭС. Не поверю… Я хоть и не энергетик, но понимаю, что для нормальной работы атомной станции нужен постоянный источник воды. Реакторы необходимо охлаждать. На Днестре стабильного источника нет. Водохранилище? А если опять подведет человеческий фактор?.. Скажу так, если построят, я продумаю систему защиты…

“Если депутаты облсовета посчитают нужным, они могут проголосовать за отмену статуса загрязненных территорий, но я не верю, что они примут такое решение”

— Подведены итоги прошлогоднего мониторинга “загрязненных” территорий. Сюрпризов они не преподнесли…

— В 2011 году мы провели дозиметрическую паспортизацию 89 населенных пунктов области, отнесенных к зоне радиоактивного загрязнения. В ходе этой работы наши специалисты отобрали 890 проб молока и картофеля для проверки содержания в них цезия-137, а также 356 проб проверили на содержание стронция-90. В 24 населенных пунктах передвижная лаборатория исследовала местное население. Вместо запланированных 2 тысяч мы проверили 2 631 человека. Результаты измерений и обследований передали в Центральную геофизическую обсерваторию МЧС Украины для обобщения и расчета паспортных доз в Научном центре радиационной медицины АМНУ. После того, как мы завершали работать в конкретном районе, туда приезжали специалисты из Киева и фактически повторно отбирали образцы. Результаты совпадали.

В принципе, об итогах говорить более предметно можно будет, когда мы получим заключение министерства, но и сегодня понятно, что во всех восьми районах и Ладыжине превышений радиации нет.

Это и не удивительно. В 1997 году по просьбе министра Кальченко я поехал в 30-километровую чернобыльскую зону, чтобы посмотреть один 8-квартирный дом. Хотел разобрать и поставить его в нашей части. Прибором “Припять” я измерял уровень радиации во всей округе, и тогда сам поразился — она не превышала 22 миллирентген в час (в Виннице – стандартно 18-19 мР/ч). Возвращаясь, измерил уровень в Житомире, так там было больше. Осадки “промыли” верхний слой почвы, по сути, “очистив” его. Если помните, в 1987 году в “зоне” горели леса. Тогда пожары тушили и водой, и прочими средствами, поэтому “очищение” вполне логично.

— Людей больше всего интересует судьба льгот. Если территории лабораторными исследованиями признаны чистыми, население могут лишить тех скромных привилегий, которые государство пока гарантирует проживающим на “загрязненных территориях”?

— Беспокоиться в этом отношении не о чем. У тех, кто имел льготы, они сохранятся в любом случае. Другое дело, детишки, которые будут рождаться в населенных пунктах. Раньше через 3 года проживания в загрязненной зоне, им давался соответствующий статус. Если населенные пункты будут признаны “чистыми”, детишки, которые, повторюсь, родятся после этого, его не получат. Этот статус позволял им до 18 лет оздоравливаться и питаться в школе за бюджетные средства, а по достижению совершеннолетия дети-инвалиды могли получить 1-ю категорию пострадавших от Чернобыльской катастрофы.

— Каков механизм лишения населенных пунктов статуса “загрязненной территории”?

— После завершения обработки данных Научным центром радиационной медицины АМНУ нам МЧС Украины должно направить заключение. Итоговые результаты и обращение о признании населенных пунктов восьми районов и города Ладыжина “чистыми” наше управление передаст в областной совет. Вопрос о статусе будет рассматриваться на сессии. Если депутаты посчитают нужным, они могут проголосовать за соответствующее решение.

Далее, облсовет имеет право направить в Кабмин и Верховную Раду обращение с призывом проголосовать за решение о лишении статуса. Лично вы верите, что депутаты до парламентских выборов или после них проголосуют за лишение статуса “загрязненных территорий”?..

— Нет.

— Мне тоже это кажется сомнительным. Если гипотетически представить такое, то уже на основании документа облсовета, правительство будет разрабатывать коррективы, а парламентарии вносить изменение в законодательство.

— МЧС не давало указаний инициировать “поднятие” этого вопроса?

— Действительно, есть обращение центральных органов исполнительной власти о рассмотрении данного вопроса. Мы очень тщательно провели свою работу, я уже отчитывался на областном уровне, может, придется выступать по этому поводу и в Киеве. Но нужно четко разграничивать исследование, реальное состояние продуктов, почвы и… социальные моменты.

— Не исключено, что в будущем году аналогичная проверка будет повторена?

— Это вполне реальная перспектива. Однако меня больше радует то, что государство обратило внимание на чернобыльцев, их лечение и реабилитацию. На эти цели в 2012-м году нам выделили сумму, соизмеримую с той, которую выделяли в советские времена. Почти полтора миллиона. На медико-санитарное обеспечение госбюджет выделил 660,8 тыс. грн., из них на приобретение лекарств и расходных материалов – 507,8 тысяч, а остальное – на содержание экспертной комиссии. И дополнительно предусмотрено 834,8 тысяч на лечение пострадавших, отнесенных к 1-й категории. Скажем так, если чернобылец попадет на лечение в Винницкий диспансер радиационной защиты, то он там ни копейки не потратит. Его обеспечат всем – начиная от шприца и ваты.

Больше того, мы сейчас начинаем рассматривать возможность дорогостоящего лечения больных. Не знаю, насколько удастся реализовывать эти планы, но обнадеживает уже то, что появилась возможность рассмотреть этот вопрос. Раньше такого не было. К примеру, человек нуждается в стентировании сосудов. Весь комплекс лечения обходится примерно в 20 тысяч гривен. Я не скажу, что средств хватит, чтобы всех прооперировать, но тех, кто первыми стоит в очереди, мы сможем пролечить. Ориентируемся на 5-6 больных.

Затем, за последние месяц-полтора к нам обратилось 5 человек, которым необходимо эндопротезирование суставов. Мы рассматриваем возможность оплатить десяти чернобыльцам, которые первыми стоят в очереди, такие операции. А это тоже около 20 тысяч за один эндопротез. Раньше о таком мы лишь мечтали, и даже вслух не говорили. В этом году начали говорить.

Если в прошлые годы мы считали счастьем, когда за год приобретали одну квартиру для чернобыльца-очередника, то сегодня планируем купить около десяти однокомнатных или “двушек”. Около 3 миллионов сможем направить на эти цели. Конечно, на квартирном учете состоит 602 семьи, всем помочь не сможем, но, согласитесь, в прежние годы мы и таких денег не видели.

— В ходе реформирования охраны здоровья “чернобыльский” диспансер будет передаваться в подчинение будущих госпитальных округов?

— Вопрос так не стоит. Я не слышал о таких перспективах.

— Давайте переключимся на “вольную тему”. Моим коллегам Вы когда-то рассказывали о своем саде. Свободное время ему посвящаете?

— Внуку! Ему почти 4 года. С ним очень интересно. В честь деда его назвали Сергеем… Любознательный и активный ребенок. По мячу может ударить не хуже Блохина. Научили. Как только меня видит, сразу же говорит: “Дед, давай в футбол играть!”. Технику любит. Изучаем вместе, я рассказываю, как машина движется. Поэтому на сегодняшний день занятия с маленьким Сережей – мое самое любимое увлечение.

А сад в прошлом. Я всегда любил и рыбалку, и охоту, но с того момента, как пришел в МинЧС, об этих увлечениях пришлось забыть. Как руководитель, я всегда должен быть на связи, поэтому лишен возможности уезжать на природу. Да я и в отпуск иду, максимум, на две недели, причем, выбираю исключительно период, когда статистически чрезвычайные ситуации маловероятны.{jcomments on}