ФЕДОСОВ АНДРЕЙ
ПРАВОЗАЩИТНИК ИЗ ВИННИЦЫ АНДРЕЙ ФЕДОСОВ, КОТОРОГО ГОНЯЛИ В НАШЕЙ ОБЛАСТИ И ЕДВА НЕ ПОХОРОНИЛИ В КРЫМУ, ПОЛУЧИЛ УБЕЖИЩЕ ВО ФРАНЦИИ
“Винницкая психбольница – лучшая в Украине, а, например, в крымских лечебницах процветает беспредел”
Некоторым опальным украинским политикам страны Евросоюза уже предоставили убежище. Правозащитники хоть и не были в особой милости при любой власти, но всегда старались как-то с ней уживаться. Правда, это не всем удавалось. Бывшему винничанину 28-летнему Андрею Федосову, чтобы избежать репрессий, поначалу пришлось скрываться на Родине, а позже — просить убежища у французского правительства. Сегодня – он первый украинец, кому официальный Париж по причине гонений в Украине выдал вид на жительство.
“РЕАЛ” связался с Андреем и расспросил о причинах бегства и о том, как, собственно, оно состоялось.
— Андрей, заниматься правозащитной деятельностью ты начинал в Виннице. Почему?
— Все началось в 2005 году, когда я пришел в Винницкий областной фонд эпилептиков “Відродження”, где познакомился с Русланом Имерелли. Именно он показал мне, что права человека можно и нужно отстаивать. Кроме него считаю своим учителем Дмитрия Гройсмана. Я восхищался им, да и сейчас восхищаюсь его самоотверженной работой, он не боится системы и идет вперед. Дальше были учеба и практика… Почему правозащитная деятельность? С нарушением прав я столкнулся, когда оформлял группу инвалидности. Мне помогли, и я решил помогать другим.
— В нашем городе правоохранительные органы не проявляли к тебе по этой причине повышенного интереса?
— К сожалению, проявляли. В 2007 году разразился скандал вокруг компании “Дасторжилстрой”. Как помощник депутата Ленинского райсовета Р. Имерелли, я вместе с жителями микрорайона сутками блокировал въезд техники на стройплощадку, чтобы не допустить продолжения работ. Спустя месяц застройщик подал иск, в котором потребовал с меня компенсацию за ущерб в размере 65 тысяч гривен. Суд оказался на моей стороне, но уже через два дня после вынесения решения рано утром ко мне домой по улице Квятека пришли сотрудники милиции и увели в наручниках. Меня забрали в Литинский райотдел. Оказалось, что я, как свидетель, прохожу по делу о краже стартового пистолета и 800 гривен в Литинской спортивной школе… Сразу замечу, что вообще был не в курсе, о чем речь. Как потом узнал, это преступление было совершено 12 мая 2000 года в 24.00… Отпустили меня поздно вечером, намекнув, что стоит быть “менее активным”. Через месяц меня снова вызвали в Литинскую милицию. Опять же с разъяснительной целью.
Когда я решил баллотироваться в депутаты Ленинского райсовета, меня в сопровождении милиции доставили в Литинский райсуд для избрания меры пресечения. Хотели взять под стражу на основании того, что скрываюсь от следствия. В суде я объяснил, что не мог скрываться от милиции, так как возглавляю фирму по предоставлению информационных услуг, хочу стать депутатом, обо мне пишут газеты, репортажи о защите придомовой территории показывают местные телеканалы. Суд меня отпустил.
— Твой конфликт с крымской милицией был вызван расследованием того, что происходит в психиатрических лечебницах Крыма. Что в твоей работе так рассердило “органы” и руководство больниц полуострова?
— В 2007 году я перебрался из Винницы в Евпаторию, и создал там республиканскую организацию инвалидов. Уже в следующем году в киевской газете “Новая” появилась статья об условиях содержания пациентов в психиатрических больницах Крыма. Она стала детонатором… Чтобы собрать необходимый материал, я “лег” в Симферопольскую психиатрическую больницу, как эпилептик. Через неделю оттуда выписался.
За это время я сделал фоторепортаж, взял у пациентов заявления о нарушениях, и написал небольшой отчет о фактах того, как “соблюдаются” права человека. То есть, изложил то, что увидел и услышал от людей, наблюдавшихся в больнице. Спустя неделю после моей “выписки” двух санитаров уволили из больницы за грубые нарушения. Они применяли к пациентам физическую силу, не имея на это каких-либо оснований.
Это был “первый раунд” в противостоянии с Крымским МОЗом. С февраля по апрель 2010-го моя организация провела мониторинг соблюдения прав пациентов в семи психиатрических больницах Крыма. Вечером после проверки последней больницы в селе Костырино, ориентировочно в конце апреля, мне позвонил мужчина. Он представился Николаем Васильевичем и порекомендовал не публиковать результаты мониторинга. Иначе я могу пострадать… Я сразу же позвонил Валентине Самар, которая возглавляет Информационный Пресс-центр в Симферополе, рассказал об угрозах. Она порекомендовала утром следующего дня провести пресс-конференцию и обнародовать результаты мониторинга.
— Это и стало крутым виражом…
— Именно. После разглашения собранных материалов я превратился в “мишень”. Факты нападения на меня милиция расследовать отказывалась. Когда в Украину стали писать международные организации, Литинская милиция опять “реанимировала” уголовное дело. Вместе с адвокатом тогда мы выяснили, что я физически не мог в день совершения того преступления находиться в Литине. Во-первых, в 2000 году мне было всего 15 лет, а, во-вторых, я тогда пребывал в закрытом медицинском учреждении, откуда забрать меня могла только мама, а ее в это время оперировали в другой больнице.
— Кроме милиции, есть прокуратура, СБУ. Обращался в Крыму в эти службы?
— Заявления в прокуратуру подавал. Один раз в Евпатории меня вызвали в СБУ и “мягко” порекомендовали не лезть в “психиатрию”, а тем более не “трогать” главврача местной больницы Тамару В. Объясню, мы не один раз выявляли факты незаконной госпитализации людей в лечебные учреждения закрытого типа с целью завладения их имуществом. В крымской “психиатрии” подобное процветает.
- А какова ситуация в лечебницах Винницкой области?
— Благодаря постоянной работе Руслана Имерелли, могу сказать, что Винницкая больница — лучшая в Украине — и с точки зрения бытовых условий, и соблюдения прав человека. А 15 лет назад она была… как крымская психиатрия.
— Тогда тебе и в Виннице приходилось скрываться у знакомых. Винницкая милиция тебя искала или делала вид, что помогает своим крымским коллегам?
— После нападения на меня в Евпатории 10 мая Международная организация Front Line утвердила программу безопасности, в рамках которой я в срочном порядке выехал из Крыма. Никто в Украине не знал куда… В июле 2010 года я жил в Виннице на улице Литвиненко, в офисе Всеукраинской организации “ЮЗЭР”. Несмотря на конспирацию, однажды утром туда приехали сотрудники милиции и забрали меня в райотдел. Успел только сообщить В. Самар, она связалась с винницкими коллегами. Они и журналисты обращались в областное управление УМВД. Тогда всем отвечали, что меня никто не задерживал. Через сутки я уже был “на свободе”.
— Как удалось уехать за границу и получить вид на жительство во Франции в качестве искателя убежища? Аналогичный статус помог избежать преследований в Чехии мужу экс-премьера А. Тимошенко и бывшему министру экономики Данилишину…
— В августе 2011 года обманным путем неизвестные вызвали меня в пригород Евпатории “на консультацию для инвалида 2-й группы”. Я приехал в село Мирное, меня привели на квартиру к инвалиду, как я думал. Там меня сначала оглушили. Когда я пришел в себя, то оказался связанным. Похитители избивали меня, пока я не потерял сознание. Потом обливали водой. Как только я приходил в себя, избиения возобновлялись. И такое повторялось несколько раз. Мне вспомнили все…
Когда я в очередной раз очнулся, рядом уже никого не было. На крики никто не отозвался. Мне чудом удалось развязать себе руки, я взял разбросанные по комнате вещи и выбежал наружу. Убивать меня не собирались, поэтому, как я думаю, бросили… Добежав до ближайшего магазинчика, я позвонил в милицию. Вскоре приехала целая бригада правоохранителей. В этот момент неподалеку я увидел человека, который меня избивал, он наблюдал за мной. Показал на него. В итоге нас обоих отвезли в отделение.
Затем было самое интересное. В отделении с моим обидчиком мило поговорили, отпустили, а меня увели в кабинет писать заявление. Не успел его дописать, как нападавший вернулся и протянул милиционеру конверт. После этого меня выставили из милиции, сказав, что в заявлении уже нет необходимости. Первым делом обо всем случившемся в телефонном режиме я рассказал Семену Глузману, президенту Ассоциации Психиатров Украины и советнику президента по социальным вопросам. Потом по моей просьбе Валентина Самар прислала машину, но уехать я не успел. На глазах у водителя милиционеры меня насильно уволокли обратно, якобы за нарушение общественного порядка. Я пытался сопротивляться, но меня силой затащили по ступенькам в отделение милиции. Ребра “помнят” до сих пор — там семь ступенек.
Спустя несколько минут приехала “скорая помощь”. Милиционер сказал, что меня госпитализируют в психиатрическую больницу. Я уточнил, что это не в его компетенции. Разговор на повышенных тонах завершился тем, что блюститель закона ударил меня по голове. Правда, бригада “скорой” отказалась освидетельствовать факт нанесения удара в височную область, хотя были тому свидетелями. Я опять позвонил Глузману и включил “громкую связь”. Семен Фишелевич представился медикам и попросил их сообщить, куда они меня везут, номер бригады, а также назвать фамилии сотрудников “скорой”. Те его попросту “послали”. Тогда С. Глузман пообещал, что позвонит в евпаторийскую больницу и предупредит администрацию, что если меня госпитализируют, то больших проблем главврачу не избежать.
— Угрозы по телефону помогли?
— Когда в приемном покое услышали мою фамилию, в ту же минуту отпустили. Оттуда я пошел в милицию писать заявление…
— У тебя было какое-то навязчивое желание писать заявление об избиении. В Евпатории его хотя бы приняли?
— Пришлось. Но в течение недели с направлением не мог попасть к хирургу, чтобы тот осмотрел телесные повреждения. Я понимаю, подобные перипетии кажутся фантастикой. Не знаю, может, если бы кто-нибудь рассказал мне такое, это показалось бы сюжетом из фильма. Только я – не персонаж, а события эти происходили в недалеком прошлом. Организация Front Line опять утвердила программу моей безопасности, в рамках которой меня перевезли в Киев. Там в какие больницы я не обращался, даже в судебно-медицинскую экспертизу, везде, когда узнавали мою фамилию, отказывали в освидетельствовании.
Семен Глузман признал, что и он бессилен против этой “системы”. А 8 сентября 2011 года я получил официальный вызов в Совет Европы на 3-дневную рабочую встречу с Комиссаром Совета Европы по правам человека Томасом Хамарбергом. С получением загранпаспорта тоже возникли проблемы. Мне его выдали 20 октября, только после того, как в ситуацию вмешался Совет Европы, написав официальное письмо в МИД Украины. А 11-го в Киеве я встречался с докладчиком европейского офиса Amnesty International Хэзой Макгил, которая заполнила очередной кейс фактами нападения на меня. Она и сказала, что есть вероятность моей политической иммиграции. Покинул Украину я 25 октября.
— Франция прежде не отличалась сочувствием к украинцам, у которых возникают проблемы с правоохранителями. Не важно, какого рода… Чем твой случай уникален?
— После официального визита в Совет Европы в октябре 2011 года я подал документы и прошение о политическом убежище в Страсбургскую префектуру. На протяжении всего времени, пока ждал результата, мне помогала организация Amnesty International. Согласно законам Франции, на собеседовании, когда инспектор принимает решение о предоставлении убежища, в кабинете присутствует три человека: проситель, инспектор и переводчик. Собеседование длится максимум 2 часа! В моей ситуации в кабинете было два инспектора, переводчик и я, а собеседование затянулось на 4 часа!!!
Уникальность моего случая в том, что я — первый правозащитник из независимой Украины, который обратился за политическим убежищем. Более того, если в Интернете в поисковике Googl набрать фразу AndreyFedosov human rights defenders, то можно найти очень много информации о моей деятельности в различных международных организациях. Может быть, и в этом уникальность.
— Как тебя встретили в Страсбурге? Чем там занимаешься? Снимаешь жилье за свои деньги? За чей счет живешь или и на берегах Рейна сам зарабатываешь?
— Страсбург встретил меня очень хорошо. Когда власти рассматривали мое заявление, помогала Международная организация Amnesty International, оплачивала проживание. Теперь я получаю временное пособие. Когда сдам экзамены по французскому языку, смогу устроиться на работу. В течение 2 лет мне должны дать квартиру, а пока предоставили временное жилье, которое оплачивает правительство Франции. Через два года смогу подать документы для получения гражданства.
— Земляков там не встречал?
— К сожалению. Познакомился только с уроженцами Херсона и Севастополя.
— С родными общаешься?
— Скучаю за родными, близкими, друзьями. Со временем хочу вернуться, но это возможно, когда поменяется система. Мне очень обидно и стыдно наблюдать за ситуацией в Украине, особенно то, как Евросоюз демонстративно показывает, что игнорирует правительство Украины. Вместе с тем, я очень рад, что на День Европы сотрудники иностранных посольств приехали в офис Винницкой Правозащитной Группы к Диме Гройсману. Также я хочу поблагодарить всех, кто мне помогал в Виннице, в особенности Дмитрия, который сыграл не последнюю роль в том, что я сегодня во Франции.
На фото: Андрей Федосов и Комиссар Совета Европы по правам человека Томас Хамарберг
Подпишитесь на новости
